Александр Казанцев: Донкихоты Вселенной. Роман 2-х книгах

Однако понадобилось ничтожное, но все-таки время, чтобы экипаж взлетолета, прихватив с собой спешившего элегантного человека, поднялся в воздух, направляясь к месту бедствия.

Прыгнувший с моста прохожий вынырнул около одного из мальчишек, ловко повернул его к себе спиной, схватил под мышки и поплыл на спине к лесистому берегу, который был ближе набережной.

— Делай, как я, — крикнул он девушке.

Она сразу поняла его и тоже взяла второго мальчугана под мышки, перевернувшись сама на спину.

Взлетолет завис над плывущими. Со спущенной с него гибкой лестницы свешивался человек с растрепавшимися кудрями и протягивал вниз руку.

— Не беспокойтесь, — послышался низкий голос. — Доберемся.

Девушка тоже отрицательно замотала мокрой головой, стараясь скорее доплыть до берега.

Два мальчугана и двое спасших их взрослых вышли на песок созданного здесь пляжа. Их встречала толпа взволнованных купальщиков.

После первых «ахов» и «охов» ребят отпустили. Они попросились на взлетолет, который мог бы доставить их на водную станцию, где ожидали ничего не подозревающие мамы.

Прилетевший на взлетолете человек остался на пляже, приводя в порядок свои кудри.

Собравшиеся было около героев дня купальщики деликатно разошлись.

— Надя, — сказал обеспокоенным тоном прилетевший, пряча гребенку в карман. — Я чуть было не умер со страху, когда все это произошло у меня на глазах!

— А вы? — обратилась девушка к своему спасителю. — Вы тоже умирали со страху, не побоявшись спрыгнуть в воду с такой высоты?

— Я не поспел, — усмехнулся спортсмен, которого только так можно было воспринять после его прыжка. — Просто из подражания следом за вами и прыгнул.

— А что это с неба упало? — спросила девушка, отжимая свои мокрые, отливавшие темной медью волосы. — А вы разденьтесь. Пусть одежда подсохнет на солнце, — посоветовала она своему спасителю. — Как вас зовут?

— Никита Вязов.

— Вы, наверное, спортсмен, прыгун в воду?

— Скорее всего баскетболист, судя по росту, — заметил элегантный человек, выбирая место, где сесть на песок, подстелив под себя свой радужный шарф.

— Спортсмен без спора и смен, — со смехом отозвался Вязов. — Просто нас учат «властвовать собой» и в смысле морали, и на канате, и на батуте. Ну и с вышки в воду.

— На батуте? — оживился элегантный. — Я назвал бы это глумлением над тяготением. Не так ли? — И он, ища одобрения, оглядел собеседников.

— Не глумление, а спор с тяготением, — горячо возразила девушка. — И победа над ним! — добавила она, обращаясь к Вязову. — А я — Надя Крылова, студентка-математичка, синий чулок или сухарь, как вам больше нравится.

— Не верьте, бесстрашный прыгун. Это ведь сама внучка знаменитого академика Зернова, надеюсь, вам известного.

— Кому-кому, а уж нам-то он известен, — загадочно произнес Никита Вязов, тоже отжимая, как и Надя, свои густые, вьющиеся светлые волосы, касающиеся плеч.

Скинув мокрую одежду, он выглядел тренированным спортсменом, высокий, мускулистый, поджарый. Заметив изучающий взгляд девушки, он доверительно сказал:

— Из-за роста моего ребята фамилию мою настоящую Джандарканов переиначили сначала в Длинарканов, потом в Длинновязого, и наконец просто в Вязова. По известной вам традиции XXI века!

Надя расхохоталась.

Элегантный почему-то нахмурился.

— Ну, давайте знакомиться, — предложила Надя. — Я вам, Никита, обязана жизнью, а вы мне ничем не обязаны. Это неправомерно! Я не люблю быть в долгу.

— В долг берут чужое, отдают свое. Старина отжившая! А тут ребятишки тонули. Вот им долг надо было отдать.

— Значит, если бы я одна тонула, вы бы не спрыгнули с моста?

— Это как сказать! Если бы разглядел, то, пожалуй, спрыгнул бы, — лукаво ответил Вязов.

— Условный рефлекс героизма, — намеренно не замечая подтекста сказанного, вставил элегантный, счищая песок с брюк.

— Да уж какой там героизм! — с усмешкой возразил Вязов. — При рефлексе любые мышцы срабатывают вполне бездумно: и рук, и ног, и… языка, — со скрытым смыслом добавил он.

Надя взглянула на Вязова чуть удивленно. Однако, решила она, разговор лучше перевести в другую тональность и нарочито капризно спросила:

— А почему это вы обращались ко мне на «ты»? Приказывали мальчика хватать под мышки.

— Прошу простить. По привычке скомандовал, как напарнику, — словно рапортуя, отчеканил Вязов, улыбнулся Наде и засветился изнутри.

И Надя улыбнулась.

— Ну, обо мне, как о любви, все сказано, — почему-то радостно заговорила она, — глаза синие, а волосы рыжие. Синий чулок, сухарь. Или противоположность этому, батут и дельтаплан, как мечта. Отгадать вам. А это, — обернулась она к сдержанно улыбающемуся, так волновавшемуся за нее мужчине, — ученик моего дедушки, о котором он уже упомянул, молодой обещающий доктор физико-математических наук, профессор нашего университета Константин Петрович Бурунов. Прошу любить и не жаловаться. «Смещение бессеровских функций». Может быть, слышали?