Сергей Бушов - Миссия в пыли

Она складывает из пальцев странные фигуры и опускает их на клавиши, рождая мощный, вибрирующий звук, а затем, выделывая пальцами нечто немыслимое, начинает играть быструю, красивую мелодию. Я улавливаю её парадоксальную сбивчивость, какофоничность, но это красиво. А я ведь такое слышал в её песнях! Значит, именно так рождается эта необычная музыка.

– Извините, – говорю я, подчиняясь внезапно возникшему порыву. – А можно, я… попробую?

Аньела оборачивается резко, раскрывает рот, явно собираясь возразить. Потом замирает на секунду.

– Попробуйте…

Она встаёт со стула, и я занимаю её место. Я осознаю, что помню точно, что она играла, с точностью до отдельной ноты, паузы, длительности. Помню, куда ставить пальцы и как вывернуть их, чтобы попасть по нужной клавише. Это ненормально. Но я начинаю играть.

Мелодия точно такая же, как у неё, я ни разу не сбился и даже, кажется, исправил одну её заминку ближе к концу.

– Обалдеть, – говорит Аньела, когда я заканчиваю, и пару раз хлопает в ладоши. – В мире появился второй человек, который умеет играть на моём пианино. Хотя, конечно, вам бы неплохо научиться импровизации, иначе вы как робот, сможете только всё повторять.

– Мне бы начать с сольфеджио, – говорю я, поднимаясь. – Извините. Спасибо, что дали попробовать…

– Да уж, – говорит Дрант. – Много я чего видел на своём веку, но чтобы такого…

Он снимает свою кепочку, чешет плешь, крякает и удаляется за свою дверь – видимо, в водительскую каморку.

Я понимаю, что и Линьх что-то говорит, но не разбираю слов.

– Что? – переспрашиваю я.

– … не вы ли, случайно, участвовали в спасении… от Лаков…

Я немного ошарашен. Не так много людей знают об этом.

– Да, я.

Линьх улыбается, моргает часто-часто, опускает глаза в пол. Он странный…

Тут дверь распахивается, и в комнату заползает существо. Или комок существ. Мгновение я не могу понять, что это. Потом понимаю. Это цитишьенцы.

Их двое, упругих, длинных, светло-коричневых. Они извиваются, продвигая свои тела, покрытые узором из отверстий, будто шланги, плетёные из кожаных ремешков. На каждом из них – плотная кожаная жилетка-пояс с мелкими кармашками, а ближе к голове – множество тоненьких лапок. Парочка доползает до кресла за ударной установкой и, вползая на сиденье, занимает своё место. Сцепившись друг с другом, они напоминают двухголового всюду дырявого человека. Хотя головы не похожи на человеческие – с вытянутыми мордами, узкими тёмными глазами, будто бы сделанными из пластика.

Едва разместившись, оба почти синхронно хватают хвостами большие барабанные палочки, а мелкими лапками – по нескольку палочек поменьше.

– Вы опоздали, – говорит Аньела. – Почти на час.

– Извините, – коротко говорят близнецы спокойными, лишёнными эмоций голосами.

Аньела замечает мой удивлённый взгляд.

– Познакомьтесь, – говорит она. – Это Яи и Джи Аои, наши ударники.

– Сэм Дьюрек, – представляюсь я.

– Начинаем? – спрашивают Аои.

– Сейчас, – отвечает Аньела. – Айзис закончит психовать, и начнём.

Я отступаю в дальний угол, чтобы не отсвечивать. Через минуту на пороге и правда появляется мрачный Айзис, проходит к своему стулу, садится и снова берёт в руки румпешнолле.

Аньела ставит на пюпитр пианино планшет, включает, передвигает на экране многочисленные ползунки.

– Давайте пробный аккордик, – говорит она.

Близнецы выстукивают палочками ритм на большом барабане, чередуя его с ударами по каждому маленькому и закончив позвякиванием тарелок, Шмедер Линьх выдаёт сложную трель на додекайзере, Айзис лениво берёт пару аккордов, устраивая подвывания с помощью левой руки, а Аньела просто перебирает пальцами, издавая нечто вроде гаммы.

– Айзис, – говорит она. – У тебя звукосниматель барахлит. Поменяй.

– Почему всегда у меня?! – ворчит Айзис.

– Ну, наверно, потому что ты вчера долбанул инструментом об стену, – отзывается Аньела. – Сэм, а вы? Берите тоже додекайзер.

– Я?

– Будете играть со Шмедом параллельно. Вы простую партию, он с вариациями. Хотя можете тоже поэкспериментировать. Всё равно пока мы разминаемся.

– Я и партию-то не знаю, – возражаю я, но беру в руки додекайзер.

– Подключайтесь по мере готовности, – отвечает Аньела. – Дуньте пока.

Я зажимаю случайные клавиши, дую в мундштук.

– Замечательно, у вас всё пишется. Айзис, готов?

– Да, – отвечает Айзис. – Но это последний.

– Дрант! – кричит Аньела. – У нас есть ещё звукосниматели?