Станислав Востоков - Поглотитель планет

И назад уже не вернулись. С тех пор Малютка Фи и заболела. Рассказав эту историю, она погладела на Петра Васильевича своими глазищами и спросила, не сможет ли он догнать светлячков и объяснить им, что детям с Каменной очень хотелось бы, чтобы они вернулись. Сотник проглотил какой-то противный холодный комок, вставший у него поперек горла, взял в руку тоненькую ладошку Малютки Фи и каким-то не своим голосом сказал, что поробует. Малютка Фи кивнула и заснула глубоким сном. А Петр Васильевич пришел на "Перун" в состоянии довольно остолбенелом. Он понимал, что из-за этого обещания Малютке Фи все его грузоперевозки летят в тартарары и появляется столько проблем, что и подумать страшно. Но отказать девчушке из приюта, прожившей почти всю свою жизнь среди тюремщиков в пустыне на Каменной, он не мог. Ведь сердце у него было не Каменное. Вот из-за всего этого Сотник и сердился, и вот это-то одновременно и понимал, и не понимал Тэкс. И решительно не одобрял Бэримор - как робот , в общем-то, приличный парень, но как человек, прямо сказать, из рук вон плохой. Петр Васильевич вообще терпеть не мог делать людям пакости. Тем сильнее его бросало в дрожь от сознания того, что он устроил пятистам грузопереводчикам примерно на тридцати планетах, отказавшись работать по графику в течение месяца. За это и "Перу" могли отобрать! Имело такое право Агентство по по грузоперевозке с Земли. И только безмерная слава и уважение к Сотнику позволили пятистам грузоперевозчиков с тридцати планет навредить еще полумиллиону людей в разных концах Вселенной и подождать, пока Петр Васильевич догонит своих светлячков. Вот какие дела творились по крайней мере в этой части Вселенной из-за просьбы Малютки Фи! Первым делом Сотник бросился в Главную библиотек Галактики Млечный Путь, затем опросил сорок профессоров и сто эхо-радиостанций, и наконец выяснил, что это за жучки и в каком конце Вселенной они могут когда-нибудь объявиться. И вот уже прошла половина отпущенного ему месяца, а самих жучков Петр Васильевич так и не нашел. Согласитесь, было от чего сердиться командиру "Перуна"! Вы же не Бэримор, у которого в голове одни проводки! Вот какая нелегкая ситуация сложилась для Петра Васильевича. Бэримор постоянно ворчал. Он, мол, никогда не думал, что Сотник настолько глуп - как не понять, что пятьсот тысяч человек с тридцати планет это больше, чем одиннадцать с одной, а значит - важнее. По его словам, это было и дураку понятно. Но что мог ответить ему Петр Васильевич, у которого при одном воспоминании о б одиннадцати парах больших доверчивых глаз с Каменной все внутри начинало ныть и в горле опять появлялся комок, который, если его не остановить, мог превратиться в слезы. В слезы! Это у него-то, у скотовоза Петра Васильевича Сотника! Что толку было все это объяснять железной банке, напичканной разными железными деталями? Не мог же он, в самом деле, сказать Бэримору, что делает все это только потому, что при воспоминании о Каменной ему хочется плакать? Тогда Бэримор просто-напросто подал бы рапорт на Землю о том, что командир сошел с ума, будьте уверены. А доверять ценных коров для перевозки сумасшедшему опасно. Это все знают. Поэтому Сотник просто отмалчивался т не отвечал на глупые вопросы робота, вроде таких? - А где у тебя сжимается? А почему у тебя ноет сердце? Это не стенокардия? Я бы рекомендовал отправиться к врачу на ближайшей планете. Это непорядок! Конечно, самое верное было бы закрыть Бэримора в чулан и держать там, пока не поймаешь всех этих злополучных жучков. Но и этого сделать он не мог по той же простой причине - ему было жалко Бэримора. С Тэксом Сотник ссорился, и это было еще хуже. Потому что оба понимали Петр Васильевич следует велению сердца, а от этого у них были все неприятности. И Тэкс не хотел ввязываться в неприятности, поэтому велениям своего сердца не следовал и всячески заглушал его голос доводами вроде: "Это неразумно" или "а почему именно я?" или "Есть кому этим заняться!" Но что было плохо, так это то, что там, в глубине, куда доводы не доставали, он чувствовал какую-то кислятину. Как будто показывал кому-то дорогу, заранее зная, что она оканчивается грязной канавой. Так бывает. Посылают тебя за хлебом, а тебе не хочется. Знаешь - идти надо, а сам говоришь, что коленка болит. А на самом деле не болит. Вот тогда и появляется внутри такая кислятина. И Тэкс, чтобы отвлечься от этого противного чувства, все время занимался тем, что отгадывал кроссворды, читал статьи в газетах и слушал радио.Читать дальше