Алексей Сазонов - Звездная одиссея

И вот космонавты, усталые, но счастливые, ощутили под ногами твердую почву другой планеты. На бескрайней равнине, освещенной слабыми лучами уходящего за горизонт маленького Солнца, стоял их космический корабль. В небольшой впадине, хорошо защищенной от ветра, был установлен зеркальный телескоп. Около него поместился Брагин в кислородной маске, в темном защитном комбинезоне. А охрану всего пространства вокруг взял на себя установленный на вершине дюралевой мачты беспрестанно вращающийся «электронный глаз»: при появлении какого-либо предмета он мгновенно подаст предупреждающие сигналы.

Небо Марса! Как оно непохоже на земное! Днем — темно-синее, переходящее в фиолетовые тона. Крохотное светило редко перекрывается прозрачным облаком, почти не ослабляющим его лучей. Ночью на небе гораздо больше звезд, они разноцветные, горят ярче и почти не мигают. Две крохотные луны — Деймос и Фобос; одна — степенная, медлительная в своем движении, другая — проворная, успевающая за ночь трижды появиться и исчезнуть.

Брагин, дежуривший возле корабля, навел телескоп на одну из них, и в окуляре появилась далекая Земля.

Свыше 370 миллионов километров отделяло сейчас его от родной планеты, но мысленно он был там, среди друзей, в бурном потоке жизни, торопливой, неугомонной…

Вот уже вторые сутки Строков, Борисова и Швачко на герметическом вездеходе совершали дальнюю разведку…

Тем временем Строков, Борисова и Швачко на герметическом вездеходе вот уже вторые сутки совершали дальнюю разведку.

Бесконечен однообразный ландшафт пустыни, озаренный бледным светом двух лун! Резкие лучи прожектора, укрепленного на крыше вездехода, освещали бегущую навстречу ровную поверхность, возникающую из темноты. Стрелка спидометра на светящейся шкале дрожала возле цифры «50». Машина шла до компасу, и Швачко на заправленной в планшет карте отмечал путь в виде спирали, идущей от точки посадки корабля.

— Григорий Петрович, — обратился он к сидящему за пультом управления Строкову. — Прошли по круговой 2 300 километров. По прямой отстоим от корабля на добрых 700 километров, а кругом до сих пор все мертво.

— Думаешь, дальше двигаться бесполезно? — спросил Строков, по-прежнему внимательно вглядываясь вперед.

— Да вроде…

— А вчерашние мчащиеся тени?

— Коллективная галлюцинация! — безапелляционно заключил Швачко. — Точно такое мы видели с Михаилом Ивановичем на Луне, а потом выяснилось, что причина всему — отравление азотом, его подавалось слишком много.

— Знаете, Саша, — заметил Строков, — вы неплохой астронавт. Но поспешность в выводах очень мешает вам стать настоящим ученым.

Швачко обиженно посмотрел на Строкова.

— Но вы не огорчайтесь, — успокоил его тот. — Со временем все придет в норму. Только прошу вас, не увлекайте мою дочь романтикой межзвездных скитаний.

— Что вы, Григорий Петрович! — смутился Швачко. — Наташа и не думает об этом. А вообще… это вы сами…

— Что я сам?

— Да я еще в школе мечтал пойти по вашей дороге… И вот пошел…

— Раскаиваешься?

— Что вы! — даже привскочил Швачко.

— А вот Наташу не заманивай. Запрещаю! — вскипел Строков.

— Хорошо, — прошептал Швачко и, притихнув, сел за маршрутную карту.

На заднем сиденье безмятежно дремала Борисова. Что занесло ее в эти беспредельные дали? Сидеть бы ей дома, на обжитой уютной планете, но нет, она здесь, за сотни миллионов километров от Земли. Видимо, что-то произошло в сознании человека, и он решительно вышел за порог дома, в котором родился…

Монотонно гудел двигатель вездехода, спидометр отщелкивал пройденные километры. Но что это? Впереди в свете прожектора возникло нечто похожее на ящера, быстро зарывающегося в песок.

Строков резко затормозил. Вместе с Швачко он осмотрел осыпающуюся на их глазах воронку в песчаной почве.

— Смотрите вперед! — раздался голос Борисовой, вышедшей вслед за ними из вездехода.

Строков и Швачко подняли головы и в косых лучах прожектора увидели медленно удаляющийся от них песчаный бугор.

Двумя огромными прыжками Швачко приблизился к передвигающемуся бугру и стал его раскапывать. Внезапно из ямы вырвалось пламя, и Швачко с невольным криком отскочил в сторону.

— Саламандра!

Подбежавшая Борисова в тревоге осмотрела Швачко и звонко рассмеялась — настолько его испуг и растерянность были комичны.