Алексей Сазонов - Звездная одиссея

Взрыв аплодисментов, адресованных командиру космического корабля, прервал докладчика.

— Фобос, — продолжал Строков, — марсианская Луна, всего в пятнадцать километров в диаметре. Но на ней действует сверхмощный радиомаяк, неизвестно когда и кем поставленный, посылающий в космос один раз в марсианский месяц непонятные нам сигналы.

…Но вот, как я уже говорил, мы проникли в недра Фобоса. Обнаружилось, что он превращен в гигантский космодром, с которого жители Марса однажды покинули свою планету. Каковы причины этого? Еще одна тайна. Я кончаю. Наш полет к Марсу был только первой разведкой. Мы передаем в ваши руки для дальнейших изучений все, что нам удалось привезти с этой планеты.

Вера Степановна, глядя с тревогой на усталое, осунувшееся лицо Строкова, шепнула Швачко:

— Саша, скорее увезите его домой. Вы же видите, он все еще очень болен!..

Однако сделать это оказалось не так просто.

Репортеры плотной стеной окружили ученого.

Пробираясь сквозь толпу, к Строкову подходил не молодой уже человек в строгом черном костюме.

— Мартин Крейсис, магистр истории — представился незнакомец. — А это мой ассистент Сюзанна Томп…

— Мартин Крейсис, магистр истории, — представился незнакомец. — А это мой ассистент Сюзанна Томп, — указал он на выглядывающую из-за его плеча молодую девушку, сияющими, полными восторга глазами смотревшую на ученого.

Строков ответил сдержанным поклоном.

— Я хотел лично поздравить вас с колоссальной победой, — произнес Крейсис, — поблагодарить за неоценимые сведения о Марсе, которые полностью подтвердили мой многолетний труд…

— Простите, я не понимаю вас…

— Разрешите, поясню. Всю свою жизнь я посвятил изучению исчезнувших цивилизаций. Достаточно сказать, что я владею шестнадцатью языками, из которых семь перестали звучать на Земле многие тысячи лет назад…

Строков жестом пригласил гостей сесть.

— Мы приехали в вашу страну, чтобы познакомиться с хранящимися в музеях уникальными таблицами с письменами одной из самых загадочных цивилизаций древности. Я имею в виду атлантов. Право, это единственный случай, когда легенда так переплелась с наукой, что почти невозможно установить, где кончается фантазия и начинается достоверность…

— Это очень интересно, — перебил Строков, — но…

— Вы хотите знать, какое отношение имеет ваш полет на Марс к моему труду? Так слушайте. Изучая историю, я пришел к выводу о закономерной и неизбежной гибели всякой цивилизации, в том числе и современной. Человек — высшая форма организации материи. Это материя, способная познавать самое себя…

Что ж, согласен, — подтвердил Строков.

— Но вмешательство человека в первоосновы мироздания приводит в конечном счете к самоуничтожению.

Строков сделал попытку возразить, но Крейсис опередил его:

— То, что на Марсе в прошлом существовала цивилизация, замечательно подтверждает мою теорию. Более того, теперь она простирается на всю Вселенную…

— Но это же чудовищная клевета на человечество!!! — вскочил с кресла Строков. — Да, в прошлом человек уничтожал подобных себе, и целые народы исчезали с лица Земли. Но чем выше поднимался разум, тем дальше уходила угроза взаимоуничтожения. Последние страницы истории говорят нам об этом. Человечество уже определило путь своего будущего, а вы пророчите ему неизбежную гибель!..

Сюзанна Томп, не отрываясь, смотрела на Строкова. При последних его словах на ее лице отразилось смятение.

В комнату вошла Борисова.

— Вы все еще здесь? — недовольно спросила она Швачко.

— Подожди, Вера Степановна, — остановил ее Строков и снова обратился к Крейсису. — Мы привезли с собой нечто похожее на записи марсиан. Если удастся прочесть их, не думаю, чтобы они подтвердили вашу теорию.

— Рукописей много и на Земле, а народы, оставившие их, мертвы! — сухо произнес Крейсис.

Сюзанна, умоляюще сложив руки, обратилась к Строкову:

— Очень прошу вас, если можно, разрешите мне сделать попытку прочитать эти рукописи!

— Пожалуйста, — ответил Строков, — вот фотокопии, вы можете взять их.

— Однако мы очень задержали вас, — заторопился Крейсис и с плохо скрываемым неудовольствием посмотрел на Сюзанну. — Хотя вы и отвергаете мою теорию, считайте меня по-прежнему вашим признательным поклонником.