Алиса Буйских - Петля Мёбиуса

– Прислушаешься, как будто нет ничего, а звенит, – произнёс Самон.

– И кто-то ему отзывается из лесу! – кивнул Гапа.

– Ерунда, кажется, всё! – убеждённо бросил Миха. – Я ж вас предупреждал, что напугаетесь! – усмехнулся он.

Слабый шипящий свист раздался с реки. И снова как будто что-то откликнулось из леса тонким пронизывающим гудением.

– Лишь бы лошади не напугались! – повторил Миха и хотел шагнуть, чтобы посмотреть на табун.

В этот момент из наползавшего со стороны реки прозрачного серебристого тумана неожиданно появилось множество фигур. Собаки, словно включённые, зашлись лаем. Раздалось бешеное ржание ярящихся в испуге лошадей. Ребята соскочили и замерли, переглядываясь. Их быстро окружала довольно большая толпа с косами, вилами, кольями и дубинами; у некоторых в руках были странные палки с заострёнными лезвиями с обеих сторон, виднелись даже арбалеты.

– Вы чего, мужики, мы ж свои. Всегда тут с лошадьми, – недоумённо заговорил Миха, заметив среди наступавших на них знакомых людей из соседней деревни.

– А ну заткнись, малявка! – гаркнул высокий очень бледный человек с длинными, то ли белокурыми, то ли полуседыми волосами и сверкающими глазами на мясистой физиономии. Они у него были большие, тёмные, будто совсем без зрачка.

– Так мы ж вам ничего не сделали, – пробормотал Нита.

– Заткнись, я сказал! – рявкнул великан, занеся руку для оплеухи, и наотмашь ударил Ниту по лицу.

От неожиданности мальчуган упал на траву. Ребята отступили к костру, недоумевающе переглядываясь, прижимаясь друг к другу плотной группкой.

– К логу их отведите, – распорядился предводитель. – И чтоб без шалостей у меня! – прикрикнул он. – А то…

Он угрожающе обвёл всех взглядом – на судорожно сжимавших арбалет пальцах выделялись побелевшие костяшки. Несколько человек подхватили мальчишек и потащили в лес. Нита ещё успел заметить, как мужики сноровисто ловят и уводят лошадей в сторону соседнего села.

– Я ж вам говорил, – тихо прошептал Самон, – неладное что-то у соседей.

– Никогда они с нами не враждовали. С чего бы вдруг?

– Ну-ка молчите! – прикрикнул на них конвоир, плотный широкоплечий мужик с широкой окладистой бородой, – а то схлопочете батогов.

– Ваше дело тихо сидеть, может, и удастся тогда домой вернуться, если дом ещё будет, – зло хохотнул другой, коренастый, среднего роста детина лет, наверное, тридцати.

– Да ты что, дядька Гнат, – узнав мужика, захныкал молчавший до того щуплый и тщедушный Бута, – разве ж мы вам что сделали?

– Молчи! Я сказал! – вплотную придвинулся к нему Гнат. – Какой я тебе дядька! Поговори тут ещё у меня, сразу получишь! – он бешено вращал налитыми кровью глазами, бормоча себе под нос неразборчивые проклятия.

Нита переводил взгляд с одного человека на другого и никак не мог понять, что же ему кажется странным. Что-то неладно было в их поведении, вроде не люди, а марионетки дёргаются и выполняют чьи-то приказы, не имея собственной воли и смысла действия. Никто уже больше ничего не говорил, и мальчишек молча увели к логу, буквально впихнув в небольшую пещерку на его склоне, сверху совершенно заросшую малиной и крапивой. Один из охранников остался снаружи, остальные, видимо, вернулись обратно. Ребята тихо шептались:

– Что случилось?

– Что происходит?

– Они, что ж, в нашу деревню сейчас пойдут?! – пролепетал Гапа.

– Зачем им?

– Ты ж видишь, с ума сошли, что я вам говорил! – протянул Самон.

– Надо бы наших предупредить, – нервно крутил головой Миха, – да как?

– Эта впадинка в сторону идёт, – прошептал ему на ухо Нита, показывая на полузаваленный узкий ход, – только вы отвлеките его, я убегу быстро.

– Поймают, совсем убьют, – заныл Самон.

– Не поймают. Я ползком. Только надо сначала немного подкопать.

Мальчишки по очереди стали расширять тесный лаз, уходящий немного в сторону от основного хода. Видимо, здесь когда-то по весне тёк ручеёк, размыл почву, но сейчас, среди лета, он пересох и иссяк, оставив только небольшую промоину. Земля была твёрдая, плохо поддавалась и крошилась.

– Засыплет тебя, не отроют, – ворчал Самон.

Наконец неширокий ход был расчищен. Нита с трудом протиснулся в него и огляделся. В лесу было довольно сумрачно. Охранник, плотно сложенный мужик, с немного кривоватыми ногами, стоял к нему спиной и пока не замечал происходящего. Ребята внутри зашумели, стараясь привлечь внимание, тот пошёл к ним, что-то злобно крича. Нита ловко, словно ящерка, осторожно выскользнул наружу, с трудом выдрался из кустов терновника; жёсткие, будто проволока, ветви норовили вцепиться в одежду, как когти. Опасливо озираясь, мальчуган отполз в сторону, укрывшись за мшистой гниющей корягой, но бежать пока не стал, подумав, что если его заметят, догонят в момент. Земля и кусты были влажные после росы, одежда намокла, и он очень быстро замёрз. Немного помедлив, Нита стал осторожно пробираться по лесу к своему селу. Где крадучись, перебегая, согнувшись в три погибели, за густым кустарником, а где и ползком по тёмной мокрой траве, он постепенно удалялся от оврага. К своей деревне мальчуган решил подойти с другой стороны и поэтому довольно долго петлял между толстыми узловатыми деревьями, увитыми плющом. Повсюду в лесу были люди. Громкие, шумные, какие-то нереальные голоса раздавались, казалось, со всех сторон. В зарослях слышался громкий треск, возгласы, какая-то возня, оханье, неразборчивые голоса и ругательства.