Игорь Зенин: Глупый ангел

Я стану паталого-анатомом, делающий вскрытие души в постели и во время прогулки, во время залпов салютов и в тот момент, когда мы с Ангелом пьём чай, пиво или водку. Я это буду делать безо всякого удовольствия, поверьте... Что испытывает паталого-анатом, когда вскрывает труп? Радость? Удовольствие? Наслаждение? Облегчение? Оргазм? Ничего он не испытывает... Он делает свою работу, такую же, как и техничка, моющая пол. Он пытается понять, почему, по какой причине, из-за чего умер человек. Тоже самое буду пытаться понять и я. И всего лишь... Разница в одном - я должен понять Ангела только тогда, когда он спокоен и откровенен. Когда он находится в нормальном физическом состоянии. Мне не достаточно того, что он просто жив - ведь, будучи живым, он может быть рассержен или быть больным. Нет, мне нужен спокойный и откровенный Ангел. Другими словами, я должен стать АНТИПАТАЛОГО-АНАТОМОМ. Ради чего всё это? Всё очень просто... Я хочу, чтобы Глупый Ангел был счастлив. Счастлив по-настоящему. Счастлив навсегда... Я никогда о нём не узнаю - ведь их очень много, этих Глупых Ангелов. Очень много. И нельзя объять необъятное... Вряд ли я один смогу это сделать. Но за мной придут другие. Сделают лучше, чем я. Проще... Мудрее... ... Я уже писал, что одному из Ангелов я посвятил эти строки: Храни меня, мой милый ангел, Я доверяю все тебе... Нет, ты не бог, ты - ниже рангом, Но верю я твоей мечте. Это был только припев. Саму песню она так и не услышала - писал я её долго, постоянно возвращаясь, переделывая и перечёркивая. Есть одна тонкость, связанная с техникой исполнения, которая наложила отпечаток на весь текст... В итоге получилось вот таких три куплета:

Я в сотый раз смотрю назад. Гляжу в те пройденные дали, В горах сомнений и пустынь печали Бродил я долго наугад.

Я шёл, не зная, где свернуть. Тонул в болотах, утопал в снегах. Но часто мне указывала путь Одна твоя заметная звезда.

Что б все понять и все простить, Платить приходится с лихвою. Иначе - не имеем права жить, Иначе жизнь полна тоскою.

Эта песня посвящена Милому Ангелу. Но буду я писать именно про Глупого Ангела, посвятив эти строки ему. Он этого хочет, я знаю... Порой у него не получается стать милым, и Глупый Ангел этому сам удивляется... Не понимает он, не понимает... Глупый Ангел... Похорони меня огнём. Она чуть не плачет... Точнее, она плачет, но устав от рыданий и выплакав все слёзы, у неё уже не получается держать глаза мокрыми... Мы лежим обнажённые, я обнимаю её стройное тело, такое страстное и нежное когда-то... Секса уже нет и не будет... Я устал её уговаривать, она устала соглашаться... - Я не могу понять одного - как ты на меня действуешь, что я отдаюсь тебе, совершенно тебя не желая, - раздражённо, с неподдельным удивлением говорила она мне все эти годы, перестав тяжело дышать после оргазма. - Я очень сильно тебя хочу, - отвечал я ей всё это время. Но я уже переступил ту грань, где страстное желание сталкивается с ещё большим страстным нежеланием... Опыт, сын ошибок трудных... Пушкин,... едрёна вошь... - Скажи, обо мне ты кому-нибудь говорила? О нашей интимной связи с тобой? - Никому я не говорила. И только ты один знаешь всех моих сексуальных партнёров. Врёт. Она потеряла вкус к жизни. В её словах - безысходность. Я не могу сказать ей правду. Впрочем, она чувствует её сама... - У меня к тебе одна единственная просьба: когда я умру, сожги меня в крематории. Об этом я попросила свою маму и прошу тебя... - Перестань говорить ерунду. В ответ она молчит. Я понимаю её безысходность. Она всю жизнь ждала принца, меняя друзей одних на других, как перчатки, помыкая теми, кто её любил, и гоняясь за теми, кто ей нравился. Я помню, как она просто так, ради собственного наслаждения говорила мне гадости, при этом и не помышляя ругаться со мной. Ей это было приятно. Она испытывала наслаждение. Я терпел, уходя на год или несколько месяцев. В конце концов, понимая, что годы уходят, она стала обзванивать по телефону всех тех, кто когда-то предлагал ей свою руку и сердце... Я ей не предлагал это ни разу. Просто понимал, что она не сможет быть нормальной женой. Видимо, жёнами не становятся, ими рождаются... Впрочем, исключения бывают... ... Мы занимаемся сексом, страстно, горячо... Вдруг она говорит, оборвав все мои яростно-нежные движения: - Возьми меня замуж... Я замираю, смотрю в её глаза, которые еле светятся в темноте ночи, пытаюсь понять глубину её мысли... - Я подумаю... Только, пожалуйста, не торопи меня. - Спасибо, что не ответил отказом... Через месяц она начнёт меня обвинять непонятно в чём, говоря при этом: "Прости всех тех, кого ты не понял".

Читать дальше