Эмили Редлер - Жизнь после

– Неужели мой папа был такой же?

– О-о, ты бы видел, как он отстаивал свою позицию, – со смехом отозвалась Джульетта. – Он настолько громко это делал, что окружающие постепенно начинали прислушиваться к разговору и вступать с ним в диалог.

– И чем это обычно заканчивалось?

– Каждый оставался при своём мнении. Причём тот, чьё мнение оспаривалось, проводил несколько недель в поисках подтверждения своих слов.

– И часто мой отец ошибался?

– Чаще, чем ему хотелось, особенно первое время. Но я помню это смутно, когда ему исполнилось шестнадцать, мне было всего шесть. Поэтому большая часть моих воспоминаний, связанно с более взрослым периодом его жизни.

– Сколько тебе было, когда он ушёл?

– Четырнадцать. Чуть младше, чем ты сейчас.

– А почему ты раньше не приходила?

– Сэмюель, это не так просто сделать. Большую часть времени мы тратим на урожай – сначала посадить, ухаживать за ним, а после собирать. В этот период мы очень привязаны к месту, и все наши работы проходят вблизи обители. А зимой уйти на такие большие расстояния просто невозможно. К тому же, большая часть кочевников покидает это место и уходит южнее.

– Подожди, я немного запутался. Если вы постоянно находитесь здесь, то каким образом проходят ваши экспедиции? – На лице юноши отразилось недоумение. Сейчас он чувствовал, что его где-то обманули, и жизнь кочевников в корне отличалась от той, что он себе представлял.

– Я не сказала, что мы постоянно находимся здесь, – вознеся указательный палец вверх, ответила Джульетта. – Мы работаем поблизости. В этой части континента находится очень много поселений старой цивилизации, что позволяет нам вести работы вблизи обители. А ещё каждый год мы собираем экспедиции в места отдалённые от обителей на пять-восемь месяцев. В этот период те кто остались, следят за урожаем. На следующий год мы меняемся.

Неожиданно поднялся шум, состоящий из криков, визгов и аплодисментов.

– Что случилось? – шёпотом спросил он у тёти, что активно аплодировала.

– Принесли наш ужин.

Юноше такое поведение казалось диким – он не понимал, зачем поднимать такой шум из-за еды? В поселении радиоходцев всё значительно проще – днём они работают, а вечером каждый посвящает время своей семье. Можно сказать, что у них более спокойный и тихий образ жизни, чем у кочевников. И он сам не до конца понимал: нравилось ли ему это? Всё, что касалось происходящего, вызывало в нём смешанные чувства. Возможно, что в нём говорил страх перед новым.

Когда шум затих, люди стали выстраиваться в очередь. Присутствующие поднялись из-за стола и заняли своё место в толпе.

– Ты уже придумала, как будешь его обучать? – кивая в сторону Сэмюеля, поинтересовался Генри.

– Почти, – уклончиво ответила Джульетта.

В ответ мужчина лишь покачал головой.

Сэмюель внимательно рассматривал окружающее его пространство. Место, где происходила раздача еды, находилось в стороне от площади. Здесь стояли длинные столы по обе стороны от огромного котла, один из них был заставлен чистой посудой, а на втором – грязная. Чуть дальше от котла стояла деревянная постройка, служившая кухней.

Когда очередь дошла до юноши, мужчина пожилого возраста протянул ему глубокую чашу, наполненную желто-красной массой. Сэмюель повторял всё, что делала Джульетта, чтобы не показаться растерянным и напуганным. Та взяла ложку со стола с чистой посудой, немного зелени и какие-то странные булочки.

Усевшись за стол, юноша принялся ковыряться в своей тарелке, пытаясь понять – из чего состоит его блюдо, но кроме картофеля ничего узнать не смог.

– Что это вообще такое?

– Это та самая ильона, про которую я тебе рассказывала. Её делают из картофеля, томатов, мяса кролика, добавляют немного кислой ягоды и различные травы, но главная прелесть этого блюда – мягкие брусочки.

– Что это такое?

– Мука, смешанная с водой. Почти то же самое, что и булочки, только не запечённые, а сваренные в жидкости самого блюда, – Заметив отвращение на лице юноши, женщина звонка рассмеялась. – Ешь давай.

Поковырявшись ещё немного в тарелке, он выдохнул и принялся есть то, что ему положили, и на удивление блюдо оказалось очень вкусным. Оно имело небольшую кислинку, но вкус трав делал её едва уловимой.

После того, как все кочевники были накормлены, а посуда перемыта – они ещё долго не покидали площадь. Был разведён огромный костёр, вокруг которого собрались присутствующие и по очереди рассказывали свои истории. Основная часть рассказов имело исторический характер, реже звучали предложения о прошлом, будущем, и совсем редко в ход шла фантазия. Были и те, кто вместо историй предпочитал петь, разбавляя вечер мелодичными голосами.