Макс Хоффер - Легенда 2. На краю мира

– Окружайте его! – кричал он. – На этот раз он не уйдет.

Остальные войны, сон которых был прерван, в суматохе надевали доспехи и по готовности, хватая огненные деревяшки, которые служили им факелами, уносились вслед за своим вожаком.

Наёмник вскоре нагнал Атанасиуса и, не дав ему опомниться, стал наносить удары мечом то слева, то справа, отрывая у него части тела. Но стойкости оппонента можно было только позавидовать. Приняв на себя дюжину ударов, Мирра продолжал стоять на ногах. Тогда Призрак сделал уклон, ложный замах и, вытащив свой нож, вонзил его прямо сопернику в лоб.

– Ищите остальных! – наспех скомандовал он. – Они не могли далеко уйти. Его глаза налились кровью. – Какого хрена, вы стоите? Оглохли что ли?

Но вместо того, что бы исполнять волю командира каждый из них лишь ошарашено смотрел на Призрака.

Через мгновение, красная пелена спала с его глаз. Развернувшись, он увидел, как с неистовой яростью рубил не в чем не повинное дерево, в ствол которого, был воткнут его нож.

Призрак понимал, что медленно, но верно начинает сходить с ума.

***

Акора Дао шёл впереди. За ним, не отставая тянулись Вернер и Уналия. Тыл же прикрывал Атанасиус. Всё что они в последнее время видели вокруг себя это бескрайние леса. Деревья, деревья и еще раз деревья. Дорога то поднималась вверх, то круто спускалась, подгоняя путников. Атанасиус и помыслить не мог, что мир, в котором он жил раньше был настолько мал. Всё то великолепие и величие природы, что он увидел за последнее время, пробуждало трепет в его сознании.

Наверное, ему одному не хотелось, что бы этот поход, заканчивался. Он уже и не мог представить себя без молчаливого и хмурого вида Акоры. Умных и порой совершенно не к месту сказанных умозаключений Вернера. И конечно, он теперь никуда не хотел уходить от прекраснейшей девушки, которую он, когда-либо видел. Их положение не позволяло в полной мере насладиться чувствами друг к другу. И всё же это испытание становилось для Атанасиуса намного слаще, когда она смотрела на него.

Но что действительно раздражало всех без исключения так это дожди. С приходом весны облака то и дело норовили намочить их. Низвергая с неба порой действительно огромное количество воды. Благо кроны деревьев помогали им, не давая сильно промокнуть. Но как ни странно вот уже около двух дней стояла солнечная погода. Пищи в лесах было предостаточно. А с походной жизнью все уже давно смирились.

Вдруг неожиданно Акора остановился. Он смотрел вперёд и глаза его наполнились влагой. То, что он видел, вызвало в нём бурю радостных эмоций. Остальные вышли из-за его спины, задержав дыхание.

–Отец, это то, что я думаю.

– Да, моя дорогая!

– О чем это вы? – нахмурился Атанасиус. Похоже, он один из всех не знал, что же видит перед собой.

– Я дома, – торжественно произнёс Акора.

– Это – Великая Китайская стена, – не менее торжественно провозгласил Ройс. – Глазам своим не верю. Прошло столько лет, а она всё еще стоит. Пойдёмте скорее. Он бесцеремонно обошёл Акору и быстрым шагом направился к ней. От этого Акора улыбнулся и тоже устремился вслед за Ройсом.

– Ох уж этот пытливый ум,– с напыщенным раздражением произнёс Мирра.

– Да ладно тебе, Тан, – улыбалась Уна. – Он просто рад тому, что увидел, живой памятник прошлого человечества.

– Да мне то что, жалко, что ли! – безразлично ответил он. – Лишь бы его снова кто ни будь, не укусил.

Подойдя ближе, стало понятно, что время, всё-таки беспощадно. Многочисленные разрушения, свидетельствовали о неизбежной кончине этого поистине впечатляющего гения человеческой инженерии.

– Осталось совсем не много, – подытожил Акора. – Скоро мы доберёмся до моря. А через него и будет пролегать путь до великой воды.

– Это обнадеживает, – согласился Тан. А когда доберёмся до берега моря, что будем делать дальше?

Повисла тишина. Поняв, что этот вопрос, скорее всего, был адресован ему, Вернер Ройс ответил:

– Я понятия не имею.

***

– Надо что-то делать! – не унимался Орм.

Карета шла медленно, то и дело останавливаясь из-за того, что колёса увязали в грязи. Всё это время Крамиран находился в молчании.

– Я понимаю, что тебе нужно подумать, но речь идёт о моём сыне.

– Нет, речь идёт о благополучии всего дела, – томно произнёс Крам.

– Я все цело вверил тебе не только свою жизнь и жизнь сына, но и всего народа. Я слушался тебя во всём. Так скажи же мне, что ты решил. Дай мне ответ.