Дмитрий Дегтярев - Ничего cвятого

– Мы!!! – воодушевленно взревела толпа.

– Верно! Каждый из вас, каждый носитель католической веры является хранителем рода человеческого! В тот момент, когда в своей душе кто-либо из вас обнаружит зерно сомнения, когда жалость к родному брату-еретику, или жене-сектантке, или дочери-ведьме коснется вашего сердца, посмотрите на Него! – Пабло вновь указал на экран, где крупным планом высветилось окровавленное лицо Христа в терновом венце. – Вспомните Его Крестный путь! Вспомните Его страдания! И, задумайтесь – ради чего Он претерпевал мучения? Ради чего Он претерпевал насмешки? Ради чего Он претерпел смерть? Ответ я думаю знает каждый из вас. Во всяком случае, мое сердце хочет в это верить. Ради вас! Ради вас, случился Крест! Ради вас, и ради Церкви! И, помните: против дьявола существует одно-единственное средство. Это истинная католическая вера! – Инквизитор замолчал, обведя толпу изучающим взглядом. Кто-то крестился, кто-то молился, кто-то плакал – проняло похоже всех. Вот и славно. Главное, не передержать, так что, пора заканчивать. – Итак, да будет это наставлением каждому и укреплением в вере, дабы Господь и Пресвятая Дева Мария милостивы были к душам грешников. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! – закончив крестное знамя, Пабло отошел от кафедры, уступая место архиепископу. Хорошо, самая трудная задача на сегодняшний день уже позади, а учитывая, что сегодня воскресенье, дальше будет легче – скажем, отдых в прохладной гостиной с банкой холодного пива? Выходной у инквизитора вещь конечно же условная, но хотелось надеяться на лучшее. И, Пабло надеялся.

Священная Католическая Империя.

Франция.

Париж.

Бастилия Святого Антония.

11:32.

Антуан Дюбуа чувствовал себя отвратительно. Мало того, что поданный на завтрак кофе оказался холодным, а круассан сухим и безвкусным, так еще прямо во время еды раздался звонок, который ну никак нельзя проигнорировать. Ладно, если бы звонил напарник, любовница, или на худой край духовный отец, так нет – на экране высветилось – Жорж Матье. Настроение и без того паршивое упало до уровня откуда плинтус кажется Эверестом. Жорж Мате – новый обер-инквизитор, и по совместительству глава Парижского подразделения Конгрегации Святой Инквизиции. Если прежний обер – спокойный преклонных лет старик, мечты которого сводились только к тому, как бы без серьезных заварушек досидеть до пенсии Антуана вполне устраивал, то новый – полная противоположность, причем по всем параметрам, начиная от возраста и заканчивая характером, уже за неделю сидел в печенках. Вот и в это воскресное утро выходного дня, звонок от обер-инквизитора не предвещал ничего хорошего. Так и оказалось. Жорж потребовал Антуана немедленно явиться в Бастилию, которая помимо главной Церковной тюрьмы являлась еще и штаб-квартирой Конгрегации. А, что – удобно. Да, пришлось пристроить несколько новых корпусов, но оно того стоит. Зато не нужно далеко бегать. Поймал еретика, тут же в Бастилию, где на рабочем месте можешь закончить бумажную волокиту, написать рапорт, а затем спуститься вниз, и начать допрос. И, никто не мог упрекнуть Антуана в недобросовестном отношении к работе. Нет, он любил то, чему посвятил жизнь – все-таки, разве есть на Земле лучшее занятие, чем защищать Церковь? Лично для него ответ более, чем очевиден. Однако… – ну разве нельзя провести выходной, не появляясь в Бастилии? Похоже, что нет!

Пройдя через широкий холл, отделанный сияющими точно зеркало мраморными плитами, Антуан остановился перед контрольным пунктом. Справа и слева находились стеклянные бронированные кабинки, за которыми находились мрачные громилы. Впрочем, это для обывателей они одним своим видом вгоняют в многолетнюю депрессию, для него же они прекрасные спарринг-партнеры в теннисе.

– Привет, Пьер! – Антуан махнул правой кабинке. – Гюстав! – левой кабинке.

Мрачные рожи агентов службы безопасности расплылись в довольных улыбках. Они махнули в ответ.

– Чего Жорж выдергивает меня в выходной? – Антуан приложил пластиковую карточку-пропуск к темному дисплею сканера. По нему тут же побежала светло-зеленая полоска. – Папу что ли застрелили?

Охранник в правой кабинке гоготнул. Гюстав же и без того всегда мрачный, помрачнел еще сильнее. Ну да, при нем Папу трогать не стоит – такие шутки для него сравнимы с богохульством. Слишком уж консервативные у Гюстава взгляды, порой переходящие в самый настоящий фанатизм. Понятно, почему он занимает место охранника в холле, а не полевого агента.