Борис Конофальский - Рейд. Оазисы. Старшие сыновья

И опять молчит молодой атаман. Горохов понимает: если человеку что-то выгодно, но он не соглашается на предложение, значит, на то есть причина. Причина? Какая? Кто-то предлагает ему что-то более выгодное? Исключено! Никто из нормальных водоискателей не пойдёт в эти бедные водой и опасные места. Значит… значит, оценивает риски, значит, атаман чего-то побаивается. Чего? Вернее, кого? И инженер продолжает убеждать:

– Ну а если сложится так, что воды тут будет мало, или её будет в достатке и я её выкачаю, на твоей земле останутся скважины. Тридцатиметровые скважины. Понимаешь, атаман? А это значит, что в одной из них всегда будет собираться чистая вода, двести или триста литров в день всё равно у тебя будет. Пусть даже всего двести, но это будет настоящая вода, а не то, что ты пьёшь сейчас, – для убедительности Горохов поболтал невкусный чай в обколотой чашке. – Хочешь, продавай её в Полазну, хочешь, сам пей.

– Да, дело, конечно, неплохое…, – начал Еремей.

Но Горохов даже не взглянул в его сторону, он ждал ответа атамана. И тот, поставив чашку на войлок, заговорил, чуть наклонившись к инженеру:

– Легко согласиться с тобой, инженер, посулы, посулы… Разве устоишь перед твоими обещаниями: медикаменты, патроны, запчасти… А нам так много всего нужно, у меня поршневые на двух квадроциклах еле дышат, инжекторы на всех нужно менять, думаю наплевать на расход топлива, карбюраторы поставить, а ведь на всё деньги нужны, на всё… То, что я в город саранчу, рыбье масло и термитный сахар продаю, так мне только на патроны, на самые нужные запчасти и на медикаменты впритык хватает…

– Вот, а когда я воду найду и выкачаю, скважины-то у тебя, на твоём кочевье останутся, ты ещё будешь из них двести литров воды в день продавать, – сразу зацепился за его слова инженер.

– Да, буду, если дадут, – как-то зло отвечал атаман Лёва Василёк по прозвищу Ходи-Нога. Горохов не успел спросить, кто это ему «даст», как он продолжил, – пять лет назад наша ватага могла выставить шестьдесят казаков, а сейчас и сорока не соберём, – он ещё больше наклонился к инженеру, – да и то, у двенадцати из них ещё и борода не растёт. Нас тут не трогают, потому что наше кочевье пустое, а появись тут вода… Ну ладно, от казаков я от кого-то отобьюсь, с кем договорюсь, а что мне с этой сволочью из Полазны делать? А ведь они тут сразу объявятся, как только ты здесь суету со своими людьми наведёшь.

– Думаешь, появятся? – спрашивает инженер.

Тут оба казака засмеялись, засмеялись невесело, стали брать свои чашки, делать большие глотки чая. И Еремей опять заговорил вперёд атамана:

– Эх, мил-человек, сразу видно, что ты издалека. Ещё не понял, что вся Полазна бродягами и ворами набита. Сброд поганый со всей Камы там собрался. Вот приглядись, когда там будешь, там и баб-то почти нет, одни мужики, рабы да боты-шалавы. И без малого все эти мужики там живут промыслом, в Пермь ходят за цветниной, а это дело опасное. По краю-то Перми весь металл собрали, весь, даже железяки, и чтобы найти хоть что-нибудь, нужно вглубь идти, а вглубь города идти страшно, какой только подлости там не водится. Я по молодости туда хаживал, тех зверей видал, посмотрел гадов, так те были милахи добрые против нынешних зверей, в общем, погибель там сплошная. Вот… они и промышляют чем могут. Там, в Полазне-то самой, конечно, порядок, там Папа Дулин всех вот как держит, – старый казак показывает крепко сжатый кулак, – а тут, в степи, им интереса нет, понимаешь?

– Понимаю. Интереса нет – они сюда и не суются, – произнёс Горохов. – А появится интерес…

– Да… А как воду ты тут найдёшь? Думаешь, не придут? – спрашивает на сей раз Лёва Ходи-Нога.

– Значит, думаете, как только узнают, так и придут? Ну… может быть, – неопределённо сказал инженер. – Может, и придут.

Старый казак и молодой атаман смотрят на него и понять не могут, то ли не понимает инженер, то ли… не боится лихого народа?

– Вот и я про что…, – снова начинает шепелявить старый казак, – они придут к тебе, а ты придёшь к нам, мол, деньги получили, ну так защищайте, а у нас народа всего ничего… Чем мы тебе поможем? Пацанами сопливыми?

Горохов его слушал и слушал, не перебивал, хотя у него уже было готово новое предложение. Ещё в Березняках, когда он планировал дело, этот вариант Горохов предусмотрительно рассматривал, моделируя разные ситуации, и когда казак замолчал, он сказал:

– Хорошо, давайте так: вы разрешаете мне искать воду на вашей земле и защищаете меня от степного люда и от даргов. А если придёт кто хоть из Полазны, хоть ещё откуда, я разберусь с ними сам. Горожане вас касаться не будут, ваше дело дарги и казаки, ну и живность степная. Ну что? Идёт?