Елена Хмура - Элвис Пресли. Возвращение

Элвис, теперь выпрямившись всем телом и чуть наклонившись вперед, сперва мысленно проговаривал текст, не отрывая взгляда от листа бумаги и помогая себе движением губ. При этом он отстукивал пальцами ритм на крышке рояля. Во второй – останавливая Дмитрия на особенно трудных местах. А в третий – спел уже сам. С остановками, но в целом верно.

Потом хозяин с гостем поменялись местами. И Элвис, после рекомендаций Альнова, саккомпанировал самостоятельно.

Они быстро оценили друг друга по достоинству. Дмитрий был поражен тем, что Элвис сразу и безошибочно схватывал незнакомый материал. Казалось, ему хватало всего несколько раз прослушать песню, чтобы потом повторить ее. И Элвис не просто запоминал слова и музыкальные акценты. А тут же, с первой пробы, начинал наполнять песню эмоциями. С каждым разом обнажая все новые грани. Приятно удивило и то, что он был вполне в ладах с инструментом.

Конечно, Альнов ожидал чего-то подобного. Но одно дело предполагать…

В свою очередь Элвис сразу же отметил Дмитрия как музыканта. Играл Альнов виртуозно. И что довольно редко – умел слушать партнера, легко и естественно то замедляя, то ускоряя темп вслед за голосом. Даже после неожиданных пауз, когда Элвис вдруг сбивался, Дмитрий вступал за ним так точно, как если бы оба были единым целым.

Так они прошли песню за песней. Опасения Альнова, что его труд может не понравиться, быстро развеялись. Элвис до ноты разбирал мелодию и жадно переходил к следующей, буквально проглатывая очередной лист. Дмитрий почти замирал при мысли, что это действительно происходит – тот, под чьим влиянием годами писались эти песни, и для кого, пусть тогда только в воображении, – именно он сейчас и поет их. Заставляя звучать даже лучше, чем Дмитрий представлял себе. И это не сон, не фантазия, а реальность!..

Потом они обсуждали аранжировки, снова возвращались к сыгранному, пересматривали тексты…

К общему удовольствию обнаружилось, что и говорить о музыке им так же легко, как и играть. Консерваторское образование Альнова проявлялось в каждой фразе. Он предельно четко и ясно формулировал свои мысли. А Элвис понимал с полуслова.

И очень скоро от напряженности, сопровождавшей весь этот вечер, несмотря на старания обоих, не осталось и следа. Взволнованная неуверенность Альнова и прохладная официальность Пресли затерялись уже где-то между второй и третьей песней. Движения стали раскованнее, голоса звучали все громче, в глазах появился увлеченный блеск.

Дмитрий даже позабыл о благоговейном трепете, который он заранее ожидал испытать при звуке знаменитого голоса, и прерывал пение короля рок-н-ролла, вступая с ним в спор.

Дискуссия, дополняемая аккордами рояля, затянулась до глубокого вечера. Элвис был абсолютно захвачен красотой музыки. И тем, насколько разнообразными и оригинальными оказались эти новые песни. Напоминавшие его записи семидесятых и одновременно ни на что не похожие. Обычно он интуитивно мог с большой долей вероятности определить, что станет хитом. Написанное Дмитрием не вызывало ни малейших сомнений.

И когда в десять часов они, наконец, разошлись отдыхать, в голове у Элвиса все еще звучали, перекликаясь, каждая из новых мелодий. Это заставляло его безотчетно улыбаться, пока он поднимался вверх по лестнице, расстегивал одежду в темноте своей комнаты. Но укладываясь в постель, Элвис с содроганием подумал, что до утра ему наверняка не сомкнуть глаз. И не только потому, что был слишком возбужден. Элвису вдруг стало жутко, что теперь, когда он остался наедине с самим собой, в тишине пустой комнаты, где ничто не отвлекает, а сознание такое ясное, нечему помешать подступающим мыслям о его резко канувшем прошлом, странном настоящем и не менее туманном будущем. А думать об этом совсем не хотелось. Потому что позади оставалась боль, а на завтра не было ответов.

Но стоило Элвису ощутить мягкое тепло постели, как он почти сразу уснул. Глубоко и спокойно, как ребенок.

Вынырнуть в тишину и утренний свет было как всегда неожиданно. Ослепленный сквозь сомкнутые веки, Элвис вслушался в этот звенящий первый миг пробуждения. Когда сознание уже отмечает реальность, но голоса из последних сновидений еще не успели отойти далеко. И в который, как ни в какой другой, так мучительно хочется спать. Наслаждаясь томным ощущением неподвижности, он уже готов был глубоко вздохнуть, как вдруг вспомнил: себя, эту комнату и что-то еще.