Руслан Ушаков - Девушка и Большой Красный Дракон

Но я неловко отмахиваюсь бутылкой.

Чтобы он и подумать не мог, что я вооружена.

Знаешь, как Шелли Дюваль битой в «Сиянии».

Охотник всегда больше следит за манерой движения жертвы.

Манеры важнее действий.

Мне надо сыграть полную недееспособность от стресса.

Он сам заходит в ловушку и закрывает за собой дверь.

Чтобы достать нож, мне нужен тот самый момент.

Тот самый момент, когда он поймет, что ему ничего не угрожает.

Думала ли я в тот момент, что жизнь женщины это всегда изнасилование?

На работе. На учёбе. Дома.

Женщина проживает всю свою жизнь в страхе перед мужчинами.

Мы просто хорошо адаптируемся.

Природа все равно заставить тебя делать это.

Ты просто можешь выбрать с кем.

Он прижимает меня к стене.

И что любовь, если не победа над этим страхом?

Раздвигает с силой мои сжатые ноги. Его рука шарит под юбкой… гладит кожу у самых трусиков.

– Ты ведь этого хотела, сучка?

Я впервые услышала его голос.

Как скала разбивающая волны.

Он лапает меня. Мастерски.

Я – плотина сдерживающая наводнение чувств.

Я пытаюсь успокоиться.

Мурашки покрывают даже щеки.

Ты это не твое тело.

Я не узнаю свой собственный голос. Сдавленный. Сжатый.

– От- сглатываю -ва- глубоко вдыхаю -ли.

Он закрывает мне рукой рот.

Счастье любит тишину.

Я мотаю головой и кусаю его за запястье.

Так больно, что я буквально чувствую эту боль сама.

Во рту лоскут кожи.

Кровь.

Ты кусалась в детстве?

На его руке…

Мои глаза… Знаешь, так больно смотреть прямо перед собой. На расстоянии восьми сантиметров.

Его запястье со шрамами.

От чужих зубиков.

Делала себе часики укусами в детстве?

Я не первая, кто кусает его туда.

Он уже целует мою пылающую шею.

Его это только заводит.

Может это вообще его фетиш.

– Это всё, что ты сделаешь? Изнеженное поколение… Или может еще запишешь на меня дис и выложишь на ютуб?

Сейчас я все исправлю.

Думали о том, какими жалкими становятся насильники после задержания?

Я уже готова увидеть изменения в его лице.

Я уже готова создать их сама.

Я бью локтем ему в лицо, еще и еще.

Я кричу ему.

– Я из полиции! Вы арестованы!!! На пол!!!

Я достаю нож.

Я готова увидеть, как он сникнет. Как он заскулит.

Я готова услышать: «Я не хотел ничего такого».

Это не первое моё задержание.

Я знаю, какие слюни и сопли сейчас начнутся.

И будут длиться на каждом заседании.

Я набираюсь терпения на месяцы вперед.

И с рыком получаю удар по руке такой силы, что нож ударяется об пол и несколько раз подпрыгивает на кафеле со звоном.

Мне прилетает удар по лицу.

Если я провалилась, то он сейчас убежит.

Но он снова коленом раздвигает мои ноги.

Он шепчет.

– Вот так мне уже гораздо больше нравится.

Он признается мне потом:

– Заводит только когда сопротивляются. Только когда думают, что у них есть воля, силы и шансы изменить обстоятельства. Хотя их нет. А то, что ты из полиции, я знал с самого начала. И про нож.

Он скажет:

– Это как рыбалка. Погрузить рыбу в иллюзию возможности спасения – в этом весь кайф. Тянуть её из воды, когда всё уже решено.

Он будет томить:

– Я не буду скрывать. Я очень хотел тебя трахнуть, именно потому что ты за мной охотилась. Никогда не думал, что стану тем самым злодеем насильником.

Мы смотрим глаза в глаза.

И я вижу водоворот вечности.

Я планировала заорать. Даже репетировала, чтобы это выглядело натурально, и он так и не понял, что я за этим сюда и пришла.

Но сейчас я слышу свой собственный крик.

Заложенные уши.

Плотину прорвало.

Инстинктивно

Я стала зверем.

Загнанным Рики-Тики-Тави.

Вот, чего он ждал. Вот, чего он добивался.

Мои зрачки – черные дыры с обваливающимися во внутрь краями.

Я вся стала крик, как вода становится пар.

Мои легкие разрываются от внезапного рывка дыхания.

Его зрачки захватывают мои зрачки, и как бы они не двигались. Как бы не дрожали. Он повторяет каждое их микродвижение.

Он расскажет мне потом. Что это и есть его «самый кайф».

– В тот момент, когда ты собираешься убить жертву, она молит о пощаде. Она видит, что её ничто не спасёт, и молит дать пожить ещё немного.

– Дай пожить…

– …Еще немного.

– Это и есть то мгновение, когда ты становишься богом. Ну хотя бы можешь почувствовать, каково это.

Я пойму его потом.

Но в тот момент…

Он сдавливает руками мои запястья. Вдавливает их в мягкую липкую прокуренную дерматиновую стену.