Наталия Рай - Моя любимая Гиперборея. Бореи – наши предки?

Поскольку никогда мы не имели денег – при полном довольстве они были нам совершенно без надобности – то, полагаю, а это моё предположение подтверждается многими донесениями наших дипломатов – что мы давали им сто мер отборного зерна за одно сорное семечко. Причём семечко нам совершенно не нужное.

Конечно же, в их глазах мы – не щедрые хозяева, а настоящие глупцы. Которых им их бог велел грабить без пощады. У них, кажется, совсем другой, чем у нас, бог. – Это замечание Лар произнёс, словно самому себе не веря, недоумевая, не понимая, откуда у пришельцев мог взяться другой бог, если есть только Он.

– На этом их определении нас как глупцов и строится всё остальное. Они, с каждой новой волной, задерживались у нас всё дольше и дольше, пытаясь выяснить, чем ещё мы богаты. А поскольку мы богаты всем, что нам потребно, то и это они захотели у нас отнять. А как это сделать? Всеми теми приёмами, к коим они привычны, а мы нет.

Кто из вас знает, что такое зависть? – Лар обвёл глазами всех присутствующих, но ответа не дождался. – Я так и знал, что вам всем это чувство неизвестно. Это постоянное озлобление на другого, у кого есть то, чего лишён тот, кто завидует. И постоянное желание это у обладателя отобрать. Любыми средствами.

Вы, догадываюсь, не знаете также, что такое озлобление? Это осознание себя в чём-то обделённым и на этом осознании развитое до полного затмения разума отрицание человека, обладающего желаемым, и желание ему всяких неприятностей. Вплоть до смерти.

У каждого из нас было всё. И мы не знали ни зависти, ни озлобления. Пришельцы же, как теперь понятно, в чем-нибудь обделены. А многие – во всём. У них нет домов, друзей, возможности заниматься тем, к чему лежит душа и куда влекут таланты, нет друзей, любви – да всего нет.

И они отправились в очень дальнюю дорогу, чтобы добыть себе всё, чего у них нет. И способ они знали только один – отнять у нас. Любым способом, включая обман. Обман, это когда вам дают одно неизвестное семечко и убеждают вас, что оно равно ста мерам отборного зерна. А поскольку вы хорошо воспитаны и об обмане не имеете никакого понятия, то вы эти сто мер зерна отдаёте. Хотя семечко вам совершенно без надобности. Просто долг гостеприимства.

Многое ещё подобное они сюда принесли. Такое, о чём и говорить не хочется. Подлость, коварство, осуждение, готовность убивать, уверение, что животные опасны! И тому подобные безумные убеждения.

Не буду сожалеть, что мы не прогнали самого первого и последующих прибывших, поздно теперь сожалеть.

Скажу только, что положение наше теперь настолько опасное, – как в связи с иноземцами, так и в связи с наступающим похолоданием, что я даже упавшего с дерева листа не доверил бы никому, кто не борей.

Понимаете меня?

Глухой стон вырвался одновременно у всех: как тут не понять!

– Поскольку полные сведения от всех учёных есть у нашего Правителя, лучше, полагаю, продолжить ему. Если в том есть нужда. Но мне кажется, что лучше бы нам понять, что дальше может быть только хуже, а потому необходимо всем нам внести предложения, что мы можем сделать вот прямо сейчас для спасения нашего народа и нашей страны.

Лар вернулся на своё место и сел.

Тулл вставать не торопился, давая время желающим, если таковые найдутся, высказаться. Но желающих не нашлось.

– На сегодняшний день положение действительно сложное. Я вчера уже говорил, а сегодня ещё повторю для тех, кто вчера на Совете не был, что теперь мы поставлены не только перед необходимостью переселения, но и перед нуждой, просто-таки немедленно, завести у себя две армии – для внешних врагов и для внутренних расследований. Поскольку зараженных чужим духом бореев, как оказалось, по сведенным данным, слишком много, чтобы этим было можно пренебречь.

Также нам нужно отобрать желающих стать разведчиками: им предстоит обследовать ближние и дальние пространства и отыскать место, куда мы могли бы переселиться. Или несколько мест: нас довольно много, так что найти территорию столь же обширную, как Гиперборея, вряд ли удастся. Кроме того, как уже вчера говорилось, часть наших учёных и всего, что им может понадобиться на несколько веков, нам нужно будет переселить под землю. Только так они смогут спастись от холодов. И сберечь наши науки и всё то ценное, чего мы не сможем забрать с собой.

Всё это следует сделать буквально сегодня. И видится мне, что лучше было бы нам это всё сделать ещё вчера. Но вчера мы были всё ещё слишком беспечными и эта беспечность довела нас до того положения, в котором мы оказались сегодня.