Игорь Ходаковский - Бело-синий альбом

– На самом деле, всё уже готово для испытаний. Вообще всё. Я сделал всё, что мог. Это даже не бетка. Это абсолютно играбельно. Мне даже теперь нечем заняться дома, и я просто проношусь над картой мира. Сюжет готов, Янок готов, у него тысяча возможных путей развития в нелинейном мире, который стремится к определённому мной состоянию. Я даже горд тем, что вижу. Вы понимаете. Я же могу мотать время. И я мотаю его, и всякий раз все персонажи приходят к следующим состояниям по-разному. Но к одному и тому же. Это не иллюзия свободы, это и есть свобода, которая заключена в судьбе, что думаете?

– Вы определённо правы, с одной стороны. С другой, никто не предсоздаёт нам точки развития. Несмотря на это, всё наше существо хочет видеть мир именно таким, исполненным предзаданного смысла. Валерий, я боюсь, что это будет лучше, чем жизнь. Поэтому мы все и решили, что отправиться на тот берег должен такой старый и опытный мастодонт, как я. Вы говорите, у вас уже всё готово, верно?

– Да.

– Тогда вы не возражаете, если завтра я приду на сканинг?

– Уже?

– А чего терять времени?

– Да, конечно, Григорий. Литейный 56, квартира 3. Можете хоть не предупреждая придти, я сейчас всё-равно никуда не выхожу.

– Хорошо, Валерий.

Они вышли на каменностровский проспект. Лёгкий шум автомобилей обрезал звуковое пространство. Григорий заговорщецки посмотрел на Валерий:

– Если вам нужно для испытаний, то вот. Здесь пять милиграмм. – Сказал он, протягивая картонный коробок. Внутри была маленькая ампула.

– Это, наверное, было необязательно, но спасибо вам, Григорий! Я попробую протестировать онейросимуляцию без персонажа, как бестелесный дух, но на карте мира. Ариадна меня вытащит если что. Вообще то, это важно, я сейчас подумал. Если что-то пойдёт не так, то лучше я это протестирую сегодня.

– Всё правильно вы говорите, друг. Ответственность. Ладно, давайте прощаться на сегодня. Уже потемнело, и у меня ещё есть дела. – Григорий потыкал пальцем на дисплей, вмонтированный в столб светофора. Через пару мгновений из потока к тротуару вынырнула машина. Открылась дверь, и Григорий сел внутрь, помахав на прощание.

Валерий лежал в выемке машины, и прикреплял на запястье катетер-прыгунчик. В верхнюю его часть была вставлена миниампула.

– Ты готов? – Спросила Ариадна.

–Давай.

Игла вошла в кожу, и сразу после этого вся конструкция спрыгнула с руки на пол. Валерия начинало медленно покачивать. Мир вокруг становился всё дальше, до него нельзя было дотянуться. Вот-вот его должно было запустить в интенсивный полёт по себе, но в самую быструю, самую щекочущую секунду всё на мгновение погасло, и снова стало вырисовываться. В голове беспорядочно бродили мысли; он ничего не понимал. Он что-то видел, небо, он высоко над землёй, внизу раскиданы деревья, и ходят какие-то животные. Разве небо не должно быть голубого цвета? Как ему двигаться? Не успел он подумать об этом, как его дёрнуло вперёд. Слишком быстро. Он поплыл легче. Итак, где он? Что он здесь делает? Кто он вообще такое? Это место так незнакомо! Может, он умер? Но он даже не помнит, кем он был. И что это, чистилище? В существование таких зверей в божьих пределах поверить было трудно. Длиннолапые, огромные, с головами почти без шей, они больше походили на ракшасов из бардо тёдол. Кого? Откуда он это знает? Это зацепка? А, понятно! Он не освободился сразу, поэтому ему теперь нужно искать новый удобный момент для освобождения. Как там было? Тот, кто умер, имеет куда большие способности ума, и дословно держит всё содержание книги в уме. Куда же ему плыть? А не вверх ли? Ведь вверх! Там и освобождение! Он понял, это и есть удобный момент для освобождения, он умер только что! Он летел вверх. Суша опускалась всё дальше. Небо становилось темнее и пуще. Внизу всё было пурпурным, вверху только светили звёзды. Почему он всё ещё не освободился? Он попробовал устремиться вперёд со всей возможной скоростью. Звёзды пролетали мимо, впереди становилось всё темнее. Не больше мгновения – вокруг была только белая пустота. Он уже освободился? Почему ничего не происходит? Теперь он не понимал уже ничего. Что это? Как будто становится легче. Как будто он вытекает из тела. Значит, он был прав! Он освобождается! Ха-ха! Да! Навстречу вечности!

Кассиопея хохотала во весь бархатный голос:

– Ты такой религиозный!

– Это всё это, что во мне было. Как меня зовут?

– Валерий.

– А тебя?

– Сам вспомнишь.

– Ариадна.