Олесь Бердник - Звездный корсар

...Голос матушки Агафии гремел под куполом храма, эхом раскатывался в закоулках, падал молниями на склоненные головы монахинь.

- Слуги диавола Блудницы! Вам приготовлено от Бога не райское блаженство, а неугасимый огонь, неслыханная кара! Не спасаться пришли вы сюда, а тешить свои телеса! Срам и позор! К молитвам, к труду ленивы. А в город убегаете, встречаясь с преступным семенем адамовым. Грядет Страшный Суд, и не ждите милости! Господь отвратит от вас Лик Свой и велит ввергнуть всех в геенну огненную, где скорпионы и гады, где...

- Нет, нет! - страшно закричала монахиня Мария, срываясь с каменного пола и заломив руки над головою. - Неправда! Неправда!

- Пади ниц! - грозно воскликнула матушка Агафия, ткнув костлявым пальцем в монахиню, словно хотела продырявить ее насквозь. - Пади и замри!

- Вижу! - не смолкала монахиня. - Вижу Страшный Суд! Вижу трон Божий!

- Ну - говори! - властно приказала настоятельница, внезапно переменив свое решение. - Если сподобилась иметь видение - говори! Мы решим - от Бога оно или от Сатаны! Зовите монахов-братьев, пусть и они послушают...

Храм заполнила черная толпа. Она окружила Марию-монахиню, внимательно, строго вглядывалась в ее бледное лицо, вдохновенные сверкающие глаза.

- Что видишь? - поинтересовалась Агафия.

- Вижу... Началось, - прошептала Мария.

- Слушайте, братья и сестры! Слушайте!

- Потемнело солнце, - торжественно вещала монахиня. - Свернулось, словно свиток, небо. Угасли звезды...

- Угасли звезды, - поплыл зловещий гомон между братией.

- Мрак. Облака. А между облаками - престол сияющий.

- А видишь Судию? - спросила игуменья.

- Еще не вижу, - судорожно ответила Мария. - Дрожат народы. Раскрывается сияющий покров. Дитя чудесное идет, садится на престол...

- Дитя? - удивились монахи.

- Дитя, - радостно подтвердила Мария. - Синеокое дитя. Златоволосое. Веселое. Улыбнулось народам, собранным вокруг. Я слышу голос нежный: "Идите ко мне все труженики и убогие. Я дам покой и радость. Пусть руки ваши отдохнут от рала и меча. Пусть отдохнет земля. Пусть отдохнет и кровь от вечного пролития. Пойдемте в Сад Отца, я всех вас научу играть..."

- Что она мелет? - воскликнул монах Василий - высокий, грозный. - К чему тут Страшный Суд и некое дитя?

- Тихо! - приказала матушка Агафия. - Пусть говорит. Что видишь?

- Дети устремились к нему, - счастливо молвила Мария, закрывая глаза. Матери кинулись к ногам дитяти. И пали перед радостной улыбкой на колени и юноши и девушки. Преступники, тираны и солдаты заплакали слезами страшными... и бросились к ногам его. И засмеялись львы, олени, птицы, змеи. И соловьи пропели все: "Осанна!" И гении склонились у ног своего властителя. Вот он оставил свой престол. Идет... За ним идет весь мир... Земля... Рождается с надеждою и болью в Новый Мир. Вы слышите? Я вижу занавес сияющий, как будто бы лучами сотканный. Дитя ведет, уводит всех сквозь дождь пылающий, и он смывает прочь со всех пыль озлобления и ярости, кору усталости, сомнения, неверия, тоски... А там... за покрывалом... все озарились неземным сияньем, и родилися снова, будто дети... И сад их ожидает дивный, предвечными отцами, матерями посаженный искони. Дитя смеется радостно и вдохновенно... ведет все дальше, дальше... Я слышу гром. Он потрясает Землю до основ! И в громе том смеющийся Дитяти Глас: "Вот это мой Страшный Суд!"

Мария изнеможенно прислонилась к стене. Ее поддержала монахиня Василина. Агафия сверкнула ненавистным взглядом.

- Слыхали все? Выдумки сатанинские! Разве это Суд? И кто судил? Где карающий Господь? Где огнь пылающий? Где ангелы?

- Зачем вам огонь? - яростно встрепенулась Мария. - Неужто недостаточно огня и муки на Земле?

- Так ты против Святого Писания восстаешь? - зловеще спросила игуменья. Разве не ведаешь, каков должен быть Страшный Суд?

- Не верю! Не принимаю! Милосердие не судит! Любовь не судит! То - боги человеческие! Мой Бог - Дитя и Матерь! Дитя не может осудить никого!

- Хватайте ее, - воскликнул монах Василий. - Хватайте и несите в келию. Горе нам, горе! Поселился в обители враг рода человеческого. Горе, горе нам! Воистину Страшный Суд у двери!

Василий проходил мимо келий, стучал в двери. Услышав голос, открывал. Низко кланялся братьям, приговаривая:

- Прости, брат, коли в чем завинил...

- Бог простит, брат! А я тебя прощаю. Прости и ты мне...

Обойдя всех, Василий решительно зашагал к вратам монастыря. Там его поджидал игумен мужской обители отец Стефан. Лицо старого наставника сморщилось, как печеная картофелина, он всхлипнул, обнял Василия. Покачав горестно головою, вздохнул: