Дженнифер Уэллс - Цель

– Никто из нас не обречен.

Это была спокойная констатация факта. Джейн видела, что Эй’Брай абсолютно убежден в сказанном.

– Что?

Не сошел ли он с ума? Были моменты, когда она подозревала…

– Доктор Джейн Холлоуэй, ты – ключ, который откроет будущее для всех нас. И в том числе к будущему Терры. Мы все еще способны выполнить главную миссию.

Послушать его – так говорил он вполне разумно. Спокойно, уверенно. И это ужасно злило.

– Мы? Ты…

И вдруг Джейн осенило. Она поняла, что он может иметь в виду. Эй’Брай туманно снабжал ее подсказками все это время. Еще в самом начале он ей говорил, что ему от нее что-то нужно – не от них , а от нее. Он сказал ей: «Ты дома», а она отмахнулась от этого, как от формулы вежливости, жеста гостеприимства. Но был момент, когда он описывал командную иерархию корабля… путешествие до Кастора и Поллукса… загрузка… его радость, когда она вышла из гелевой ванны… приветствие компьютера в диагностическом зале всего час назад…

Все встало на место.

– Неужели ты серьезно хочешь, чтобы я…

– Я уже назначил тебя – а ты уже произнесла свой прототип приказа, когда извлекла себя из Саналабреума. В условиях военного времени достаточно срочного решения Кворума. Я – единственный оставшийся в живых член Кворума, так что теперь это чистая формальность. Тебе просто нужно дать согласие.

Джейн отступила от стекла. Кровь громко стучала у нее в висках.

– И что потом? – пробормотала она вслух.

– Я – твой слуга.

Еще один факт. Еще одна истина – с его точки зрения.

– Ой, подожди! – Джейн подняла руку и была готова прижать кончик пальца к переносице, но увидела перед собой латную перчатку и резко опустила руку. Почему только эти перчатки не снимались, как шлем? – Значит, мы просто… мы поведем корабль?

– Безусловно. Закончим миссию и вернемся.

Джейн в ужасе уставилась на Эй’Брая, и с ее губ сорвалось стоном:

– На Сектилию? Ты шутишь!

– Я ничего не скрываю. Твой долг в том, чтобы завершить миссию, начатую твоим предшественником. Не в твоем характере отказываться от исполнения обязанностей, в особенности от тех, за которые ты считаешь себя ответственной. Теперь я твой хранитель. Эта ответственность переходит ко мне.

– Это… я… Это глупость какая-то! Я ничего не знаю о…

Она оборвала себя. Проклятье, но она знала. Она знала об этом все – нужно было только поискать в нужном уголке сознания. Хитрый поганец просто-напросто разложил все по своим местам с самого начала во время той безумной загрузки.

Джейн отчасти ожидала увидеть на лице Эй’Брая некое подобие маниакальной ухмылки, но этого, конечно, не произошло. Он смотрел на нее огромными невинными глазами, не говорившими ровным счетом ничего о том разуме, который таился под этой белой плотью, продолжавшей посылать Джейн ярко-алые вспышки – сигнал «друг».

Она отвернулась и отошла на несколько шагов от стекла. Хорошо, что доспехи поддерживали ее, потому что ноги у нее подкашивались, а раненое бедро болело.

– Это чепуха какая-то. Бессмыслица. Мы отправимся на Землю, и пусть там этим займутся бюрократы. Они назначат кого-нибудь, кто годится для этой задачи. Тебе нужна не я.

– Именно ты, доктор Джейн Холлоуэй. И никто другой.

Джейн остановилась и задумалась над тем, как пожестче отказаться.

Но Эй’Брай прервал ее раздумья:

– Вот для этого ты отдашь меня им?

Он подбросил ей воспоминания. Джейн хотела воспротивиться, но когда увидела знакомые лица, любопытство взяло верх. Она увидела маленькую переговорную комнату где-то на Земле.

Она стояла ровно, сложив руки на груди, и смотрела прямо в глаза заместителю администратора Космического Центра имени Джонсона.

Как же его звали? Доктор Маршалл?

Маршалл коротко кивнул, дав Джейн тем самым знак приглушить свет. Повернувшись, она увидела лица еще троих человек, присутствовавших в комнате, – Аджайи Вармы, Тома Комптона и Рональда Гиббса. Все трое были в военной форме. Джейн стало тоскливо. Она сделала шаг вперед, взяла дистанционный пульт и подняла голову. Она увидела свое отражение на экране телевизора, прежде чем там появилось изображение. Это был Уолш. Это были его воспоминания.

На экране начался показ старого черно-белого фильма, снятого в большой спешке. Фильм документировал какое-то давнее событие, к участию в котором были привлечены военные; Уолш и раньше видел эту запись, но все равно с прищуром смотрел на зернистое изображение. Шел снег, сверкали вспышки фотокамер. Было темно. И дымно. Очень дымно. По периметру стояли прожектора и заливали крупный объект резким светом, от которого время от времени экран становился белым.