Александр Казанцев - Внуки Марса. Повесть

- Откуда ты? - спросила она.

Алеша посмотрел наверх.

Она поняла.

Он сказал:

- Тебя не может здесь быть. Здесь ящеры. Разумные существа не успели еще появиться…

Она улыбнулась:

- Ты же ведь появился.

Она сказала это так просто, так понятно! Она не могла и не должна была сказать ничего другого.

И Алеша снова понял ее.

- Я другое дело, - возразил он. - Мы прилетели… Прилетели с другой дочери Солнца, которого ты никогда не видишь.

Она закинула руки за голову, плащ сполз на плечи. Обнаженные руки были золотистыми.

- Я слышала о нем, - сказала она. - Оно ярче всех молний. Оно светит без грома, оно летает без крыльев, оно греет без дыма.

- Откуда ты знаешь? Ты поднималась выше туч?

Она отрицательно покачала головой, пристально смотря на Алешу:

- Его видели те, кто дал жизнь всему моему племени.

- Как зовут твое племя? Как зовут тебя?

- Эоэлла, - сказала она.

Алеше хотелось сказать, что она прекрасна, как и ее имя, но голос перестал повиноваться ему.

Она протянула к нему руку и сказала:

- Ты болен. Я исцелю тебя.

На ней были браслеты из колючих лиан. Она коснулась обнаженной шеи Алеши, и он, почувствовав укол, дернулся.

- Ничего, ничего, - прозвучал над самым ухом гулкий бас Ильи Юрьевича.

Алеша хотел вскочить, чтобы видеть ее.

- Прости, пришлось снять твой шлем, чтобы сделать укол, - говорил Илья Юрьевич. - Хиноциллин… должен подействовать.

Алеша упал на подушки, зажмурился.

Он не хотел ничего слышать, он боялся открыть глаза, боялся, что не увидит ее.

Какое же у нее лицо? Неясные черты ускользали… Она улыбалась, а руки ее были ласковыми…

Алеша открыл глаза.

Илья Юрьевич надевал на него шлем. Добров в скафандре стоял на том месте, где только что была она…

- Туман густой, но все же поедем, - предложил Добров. - Включим инфракрасный прожектор. В ночные очки дорогу разгляжу.

- Где она? - спросил Алеша.

- Кто? - обернулся Добров.

- Эоэлла.

- Как? - переспросил Илья Юрьевич.

- Венерянка.

- Ах, венерянка? - повторил Богатырев. - Надеюсь, теперь она пройдет.

Алеша заметался на подушках.

- Не надо! Не надо! - твердил он.

Богатырев склонился над ним.

- Не надо, чтобы она уходила, - просил Алексей.

- Ну, знаешь ли, - услышал через шлемофон Алеша. - Лучше прогоним эту «венерянку». Ты придумал этой местной лихорадке удачное название. Хиноциллин - прекрасное средство. Я закатил тебе двойную дозу.

Алеше стало так горько, что он готов был зарыдать.

Ее не было! Это был всего лишь лихорадочный бред!…

Эоэлла!

Где он мог это слышать?

И вдруг он вспомнил.

Так звучал странный крик из тумана.

Обессиленный Алеша упал на сиденье.

Богатырев посмотрел на него через стекло шлема.

- Испарина, - сказал он. - Это хорошо.

Алеша спал и сквозь сон чувствовал, как колеблется вездеход, как круто меняет направление, проваливается, кренится на подъемах.

Пришел в себя Алеша сразу. Голова была светлой, ясной.

Вездеход шел по ручью, вернее над его водой, повторяя все причудливые его изгибы.

- Ну как, добрый молодец? Справился с венерянкой? - сказал Илья Юрьевич, заметив его пробуждение.

Алеша почему-то покраснел.

- Как американцы? - вместо ответа спросил он.

Илья Юрьевич сразу помрачнел:

- Плохо, Алеша. Худые известия от Маши с «Просперити». Сообщила в последний раз… голос у бедняжки перехватило… Потеряли радиолокаторы робота… Исчез он…

- Исчез? - поразился Алеша.

- Кто знает, что с ними случилось. Ведь без шлемов они, наверное, как и ты был у цветка… А туман здесь зловредный, с миазмами…

- А мы много проехали?

- Порядочно. Ты ведь долго спал. Вот Роман твое место у радиоприемника занял, а я - у руля. Может быть, передачу их шлемофонов засечем.

Алеша вспыхнул. Пока он спал и слушал Эоэллу, его место у радиоприемника занял другой.

Добров, отчужденный, сосредоточенный, ловил что-то, лишь ему одному слышное.

Вдруг выражение лица его изменилось, он поднял руку.

Алеша болезненно поморщился.

- А ну-ка, попробуй отстроиться получше, - предложил Алеше Добров, заметив его состояние.

Алеша радостно придвинулся к радиоприемнику, подключил шлемофоны.

- Слышишь? - поднял палец Добров. Привычными движениями Алеша стал вращать верньер.

Хуже, лучше… чуть хуже… еще… Поймал!…

Алеша передернул плечами, как при ознобе, посмотрел прямо в глаза Доброву.

Они слышали человеческую речь, но голос был неприятный, скрипучий. Теперь можно было разобрать слова: