Стеси Блэк - Носорог Марвина

— Приведенные профессором аргументы, — продолжал Марвин, — показались мне вескими. «Все, что может быть измерено, должно иметь свое протяжение…». Я сам читал книгу профессора Грегсби. Быть может, это помогло мне понять его теорию. Безусловно, это также помогло и другим, за исключением Блэффингема, понявшего теорию, по его словам, без книги. Даже Смеддервик соглашался с логичностью этих аргументов. Суть утверждения профессора Грегсби, насколько я мог понять, заключалась в следующем: можно, будучи поставленным в надлежащие условия, наблюдать предметы во времени и перемещаться в нем точно так же, как мы наблюдаем предметы в пространстве и перемещаемся в нем.

— А каковы эти «надлежащие условия?» — задал кто-то вопрос. (Марвин убежден, что этот вопрос был задан Блэффингемом.)

— Эти условия, — ответил Грегсби, — заключаются в том, что наши чувства должны быть приближены к «протяжению времени». Время, как я уже сказал, по аналогии с пространством имеет свое особенное протяжение, а мы — существа, ограниченные в восприятии вещей и свободе передвижения, так сказать, одной стихией.

Это вызвало чье-то замечание, что часы — вещь, относящаяся ко времени, между тем мы без всяких «надлежащих условий» можем наблюдать за их стрелками и «перемещаться за ними». Биффен поспешил загладить это неудачное вмешательство и спросил:

— Следовательно, будучи поставлены в эти условия, мы получим способность перемещаться из настоящего в прошлое и в будущее?

Грегсби ответил, что его исследования еще не зашли так далеко и пока ограничились только прошлым. Относительно будущего он надеется со временем тоже добиться успеха, если ему удастся открыть нужные световые лучи.

— Световые лучи? — спросил Смеддервик. Грегсби начал говорить о световых лучах.

— Как всем известно, — объяснял он, — бывают видимые и невидимые световые лучи. К световым лучам, воспринимаемым нашими чувствами, приспособлены все пространственные существа. Эти лучи освещают нам «пространственное протяжение». Вторые же… — Здесь он остановился.

— А вторые? — спросил Смеддервик.

— Назначением или функцией света является «освещать», — продолжал Грегсби. — Видимые световые лучи освещают видимый мир или то, что мы условились называть «пространственным протяжением». Вполне логичным будет допущение, что невидимые лучи освещают невидимый мир…

— Или, другими словами, то, что мы условились называть «временным протяжением?» — спросил мой друг Харлей.

— Совершенно верно. Или четвертое измерение, если вы предпочитаете этот термин, или «астральный план»…

— Все эти разно названные, но, очевидно, тождественные измерения, планы и прочее, — насмешливо произнес Смеддервик, вместе с невидимыми световыми лучами позволяют нам предполагать все что угодно…

Все с большим возбуждением заговорили разом.

— Призраки! Тени! — кричал кто-то.

— Я уверен, что — они существуют, — слышался голос Блэффингема.

Харлей и Смеддервик тоже говорили что-то в этом роде. Весь этот шум покрывал голос профессора Грегсби.

— Повторяю, — спокойно говорил он, — я открыл и могу применять особые невидимые световые лучи, освещающие ту часть «протяжения времени», которую мы относим к прошлому. Кроме того, я могу тем или иным способом направить эти лучи куда захочу: на десять, сто, тысячу, сотни тысяч лет назад. Как уже было сказано, я усовершенствовал свой первый примитивный аппарат, и мы можем видеть существа, принадлежащие времени, существа прошлого. Мы можем воссоздать все, как было в тот промежуток времени, на который мы направим эти лучи.

— И эти существа будут словно призраки! — воскликнул Биффен.

— Да, словно призраки. Как я уже высказывался в своей книге, случайные спектральные или относящиеся к призрачным явления, иногда наблюдаемые людьми, по всей вероятности, обусловливаются частичными проявлениями невидимых световых лучей, показывающих нам, в каком-нибудь повторяющемся действии, явления, уже имевшие свое место в прошлом.

— Теперь, — продолжал Грегсби, — я хочу обратить ваше внимание на следущее: я говорил о нас, как о пространственных существах. Но наряду с этим я употреблял термин «существа настоящего», — термин, относящийся к «временному протяжению». Этим я не противоречил себе. Я должен обратить ваше внимание на то, что эти два протяжения не совсем разделены. В известном пункте вечно меняющегося настоящего они пересекаются. Это и заставило меня произвести некоторые исследования, результат которых я намерен сейчас продемонстрировать перед вами.