Николай Гомолко - За великую трассу

Вечерело. Солнце зашло за серые каменные громады небоскребов, но на западе еще горела заря, и облака над океаном были розовыми, тонкими, как слюда.

Рендол покинул центральную часть порта и направился вдоль грузовых причалов. Тревога за семью и необычная поездка в Европу не давали ему покоя. Он знал - шпики и полисмены снуют сейчас по всему городу. Немало их и здесь, в порту. Опасность ожидала его на каждом шагу, и он невольно время от времени оглядывался по сторонам.

Сумерки сгущались. На берегу загорались осветительные мачты, маяки. На палубах широкотрубных пароходов отбивали «склянки». Потемневший океан что-то нашептывал ласковым, мягким голосом. Несмотря на наступление ночи, шум в порту не утихал, а, наоборот, еще более усиливался.

И вот раздался густой, прощальный гудок «Черной стрелы». Рендол наблюдал, как электроход отшвартовывался от пирса, становясь на курс в океан.

«Надо спешить», - подумал Рендол, ускоряя шаг.

А вот и причал номер 37. Сколько здесь мелких судов, буксиров и барж! Одни стоят привязанные к бетонным столбам, другие покачиваются у пирса, третьи - подходят к берегу для разгрузки.

Невдалеке трещал глиссер. В плечистом мужчине, стоявшем у кабины, Вилли узнал моториста Тома Грейса.

- Садитесь, уважаемый Рендол, - крикнул Том Грейс.

Мотор загудел сильнее, и глиссер ринулся вперед, разрезая волны океана. Дневная жара заметно спадала. Теплый встречный ветер приятно бил в лицо, свистел над головой.

Некоторое время глиссер держался в стороне от электрохода. С «Черной стрелы» до слуха Рендола доносилась веселая музыка. Инженер любовался плавучей громадой, опоясанной цепью огней и ярких иллюминаторов.

Том Грейс подал электроходу сигнал, означавший: «Опоздал, прошу спустить трап». Пока глиссер приближался к борту «Черной стрелы», Рендол поспешно сбросил с себя комбинезон грузчика, оставшись в своем обычном костюме. Довольно маскироваться! Если и заметит сейчас полиция, то ничего не выйдет. Поздно! Рендол горячо пожал руку Тому Грейсу и поднял чемоданчик.

- Прощай, дорогой друг! Спасибо за помощь.

Одной минуты было достаточно, чтобы Рендол взобрался на палубу. Здесь его уже ожидали двое служащих из администрации электрохода.

- Ваш билет?

Рендол протянул небольшую красную книжечку.

- Все в порядке, - сказал служащий.- Но для некоторых формальностей вы должны зайти к главному администратору.

Просторный кабинет, куда пригласили Рендола и, извинившись, оставили одного, напоминал обыкновенную контору. На столе грудами лежали бумаги, стояло несколько телефонов, большой письменный прибор. По стенам были развешаны портреты каких-то политических деятелей. Радиоприемник наполнял кабинет джазовой музыкой.

В томительном ожидании прошло не менее десяти минут. Наконец, в глубине кабинета открылась дверь, и к Рендолу подошел элегантно одетый, с бакенбардами мужчина.

- Произошло неприятнейшее недоразумение, сэр, - прикладывая руку к груди, заговорил он.-Мы просим вашего милостивейшего извинения. Ваша каюта номер 98 оказалась занятой. Если вы не возражаете, мы предоставим вам другую каюту, даже более комфортабельную. Доплаты за нее не потребуем. Что вы скажете, сэр?

- Что ж, я согласен, - ответил Рендол.

Новая каюта Рендола имела номер 113. Она находилась на третьем этаже.

Проходя по палубе, Рендол оценивающим взглядом оглядел важных пассажиров, толпившихся у перил. Все смотрели в сторону порта.

Среди сотен и тысяч мерцавших огней инженер увидел пылающий факел «Добродетели». Медная женщина стояла с высоко поднятой рукой. Куда она вглядывалась? В пустыню океана. Ее совсем не интересовало, что делается на земле Федеральной Республики. Статую Добродетели воплотили в образе женщины. Но сейчас весь мир знает, что это за женщина. Она - мать гангстеров и ненасытных бизнесменов, бездушная, холодная, как смерть.

Рендол сплюнул от злости в океан. Внизу, у борта, вздувались и бились волны. Позади корабля светилась фосфорическим блеском широкая океанская дорога.

Электроход шел в Европу, в новый для Рендола, неизведанный мир.

Когда инженер вошел в каюту, он удивился пышной и богатой меблировке. Каюта состояла из двух комнат. В первой было три мягких кресла, обтянутые зеленым плюшем, сверкавшие лаком столики для игры в вист, широкий диван, позолоченные вазы с цветами. Степы были украшены картинами морских пейзажей. В другой комнате стояла кровать, высокое трюмо, окаймленное красным деревом с тонкой, художественной резьбой.