Николай Гомолко - За великую трассу

От Сен-Криттона до главного города Республики двадцать миль. Вилли Рендол любил рано встать, осмотреть автомашину, вывести ее на шоссе и гнать до города так, чтобы ветер свистел.

Сегодня он выехал позднее обычного. Задержался дома, уточняя расчеты одного из своих небольших изобретений.

Шоссе - прямое, как стрела. По сторонам дороги проплывают небольшие леса, зеленые долины, квадраты полей, на которых волнуется еще недозревшая пшеница. Приятно любоваться красотой окружающей природы, чувствовать бодрящую свежесть утра.

Однако сегодня чарующая прелесть летних пейзажей не особенно привлекала его. Он почти не слышал одно образного шума мотора, а думал, думал… Рендол видел себя возле своего домика в саду. Он разбивает цветник вместе с Джонни и Фэми, подвешивает гамак в тени густого тополя. Нелли, как всегда заботливая и ласковая, носит воду, помогает обкапывать яблоньки… А какие можно сделать путешествия на автомашине вместе с семьей! Вот когда Рендол воспрянул духом. Теперь уже можно забыть ворота биржи труда, возле которых он простаивал по несколько суток подряд, чтобы наняться грузчиком, шофером или простым мойщиком автомашин.

Главный город Республики возник на горизонте неожиданно, как только автомашина выскочила на холм. Окутанный утренней дымкой, он был похож на призрак.

Сегодня как никогда не хотелось инженеру ехать в этот жесткий, железобетонный город.

Он хорошо знал его, научился понимать его железный грохот.

Вот Третье авеню. Рендола сразу оглушили клаксоны автомашин, шум людского неумолчного прибоя. Где же солнце, только что золотившее поля за Сен-Криттоном, рассыпавшее по земле свои яркие, неповторимые краски? Вместо него - холодный блеск витрин, серый камень зданий, тяжелые плиты бетона.

Исчезло даже небо. Кусочек его, светившийся вверху, - такой маленький, что его можно прикрыть ладонью. Здесь не слышно ласкового дыхания ветра. Человеку, впервые приехавшему в город, покажется, что он попал в какой-то огромный подвал. Повсюду - камень, железо, стекло. Они сжали со всех сторон живые потоки людей, мнут их, калечат. Город-спрут, город-дракон! Сколько люди ни придумывали ему названий, но ни одно из них не может по-настоящему определить его омерзительный, жестокий облик..

Шумит, грохочет улица. Она перебрасывает толпы людей с одного конца улицы в другой, дышит в лицо пылью, перехватывает дыхание едким запахом бензина и дыма. И крик вырывается из груди, крик возмущения и отчаяния:

- Замолчи! Довольно!..

Но улица шумит, по прежнему грохочет железным громом. Это - ад, это - дьявольская кузница, где все идет на слом, кипит в огне…

И вдруг посреди улицы Рендол заметил огромную толпу людей. Может быть, произошла какая-нибудь исключительная автомобильная катастрофа и привлекла внимание зевак и любителей сенсации - корреспондентов газет?

Поравнявшись с толпой, инженер остановил машину. Через головы людей он заметил какой-то черный предмет.

Вокруг неумолчно щелкали фотоаппараты франтовато одетых молодчиков. Время от времени вспыхивали ослепительные огни светоламп. Толпа глухо шумела…

Рендол протиснулся вперед и, удивленный увиденным, остановился. На дороге лежала убитая собака. На длинном худом теле ее была прикреплена ярко-синяя ленточка ткани. На ней четко выведена надпись:

ГЕНЕРАЛ КОЛЛИНГ

ПОКУПАЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГЛАЗ.

НАГРАДА-10000 ДОЛЛАРОВ.

Рендол иронически усмехнулся. Вот она, буржуазная реклама! Торговцам города уже недостаточно витрин, ярких аргоновых и неоновых ламп, превращающих черное ночное небо в водопад огней. Они стали использовать для своей рекламы даже дохлых собак. Безумие! Но зато об этой надписи будут знать сотни тысяч людей…

- К чему эта реклама? - послышался чей-то голос. - Она не нужна уже. Какая-то женщина вчера продала глаз генералу…

Рендол с отвращением плюнул и вернулся в машину. Вскоре он продолжал свой путь. Но из головы почему-то никак не выходила мысль о десяти тысячах долларов. Возникло предательское сомнение, увеличивающееся с каждой минутой.

«Жена получила наследство - десять тысяч долларов. Как раз такую сумму денег выплатил генерал Коллинг за человеческий глаз. Неужели… неужели?» - и дыхание инженера перехватила страшная догадка. В лицо ударила кровь, по всему телу пробежал холодок, остудив разгоряченный лоб, спину, руки.