Дина Гусейн-Заде - Мир После Удара

Иногда, если я что-то говорил, когда она была чем-то занята, то она как бы выходила из концентрации в задумчивое оцепенение и смотрела на предмет перед собой, как будто впервые видела. А потом переводила взгляд на меня и, я вам точно говорю, в её взгляде сквозило безумие. И возвращалась к своим делам. Даже сейчас вспоминаю и мурашками покрываюсь. Так что я предпочитал не отвлекать её от каких-то там важных дел и мыслей. Но не всегда можно предсказать, конечно, важным человек занимается или нет.

Удар пришёлся к западу от нашего дома, в музыкальную школу. Нас в тот день не было в городе, так как она сказала, что если мы не поедем на природу, то это конец отношениям. Она была в тот раз более чем обычно изощрённой в своих манипуляциях, чтобы в итоге я согласился. Поездка была не так уж и плоха, хоть я и был всем как будто недоволен. Но когда волна дошла до нас, хоть мы и были очень далеко, мне показалось, что все плохо настроенные инструменты из той музыкальной школы закричали разом.

Я тогда тоже кричал в ужасе бесконечное количество времени. А когда ужасный гомон чуть стих, я помню, что пытался разузнать у неё, что это было, но она так туманно отвечала, всё смотрела куда-то вдаль безумным взглядом. Вроде она сказала: «Началось». Но что началось?! Я помню, в тот момент её взгляд стал ясным как никогда, и она сказала: «Случился удар, и мир пал на колени».

Не помню, что было после. Кажется, я вопил, орал, что умерли мои родители. Что ей, сироте, найденной в корзине, было нечего терять. Но она молчала и смотрела на меня уже совсем другими глазами. И вскоре я затих.

Помню одну из фразочек до всех этих событий, когда мы в очередной раз ссорились: «Твоя скверная жизнь у тебя в голове, она ничего общего не имеет с реальностью. Но подожди немного». Чёрт, только подумать, я перед этим действительно думал, что у меня скверная жизнь, а она только началась!

Несмотря ни на что, мы ещё долго были рядом друг с другом, пытались адаптироваться, вроде как, поддерживать. Да, я вёл себя не всегда честно и корректно, но и она непонятно, зачем была рядом с человеком, который её не уважал. Я так считаю: если человек позволяет к себе так относиться, то значит именно это он считает для себя приемлемым. Не знаю, зачем «Мисс Независимость» держалась около меня. По долгу службы у меня были некоторые скилы по выживанию. Например, она постоянно спрашивала показывать, как вязать различные узлы на верёвках. Может, поэтому? Не знаю, её душа – потёмки.

И вот я предал её.

Когда после сдачи я вернулся в наше убежище, то никого уже не было, а на столе лежали монеты номиналом в тридцать. Я не думал, что всё настолько серьёзно, а потому всё думал, что совсем скоро она вернется. Но теперь я видел её только спустя много-много лет, посреди развалин всего. И я понял, пока она меня так по-матерински обнимала, что же в её тишине было другое: у всех она гробовая, безмолвно кричащая, безысходная, а её тишина что-то типа: «могло быть и хуже». Объятия других – цепляющиеся за жизнь, объятия бессилия или безразличия, а её же: «просто будь сейчас и грейся, пока у меня ещё есть тепло». Меня как молнией поразило, и по телу пробежался тёплый огонёк, после которого я окунулся в нестерпимый озноб. Меня сильнее затрясло в её тёплых руках.

А дальше я закидал её вопросами, что с тех пор крутились у меня в голове как на пластинке, как записанный сценарий на случай, если мы увидимся вновь. Сперва я спросил, использовала ли она меня.

Она сразу вся поникла и спокойно ответила: «Я не знаю. Честно». И тогда с искрой надежды я предложил попробовать объединиться вновь, но она отказалась. Сказала, что не может. «Моя жизнь мне не принадлежит». Вот так.

Я спросил, был ли у неё ещё кто-нибудь, но она вновь ответила в своём стиле: «Я бы ещё несколько раз влюбилась, но была слишком занята». И улыбнулась! У меня в голове заметались мысли: «Зачем она мне улыбается? Зачем так нежно и терпеливо говорит? Если бы кричала, била, обзывала на чём свет стоит, то было бы всё логичнее и мне легче». Я вздохнул и спросил её, а как же любовь? Но она только и ответила, что любовь к одному человеку губительна, важнее любовь всеобъемлющая. Хотелось закатить глаза, но я боялся оторвать от неё взгляд. Казалось моргну и она исчезнет. Далее попросил её пообещать, что мы встретимся вновь. И что она? «Не могу обещать: как нашу встречу, так и нашу не-встречу». Мы помолчали. А потом она добавила: «Но всё будет хорошо. Я обещаю». А ведь сама когда-то говорила, что нельзя обещать того, что ты не можешь выполнить! Как будто в ответ моим мыслям она добавила: «Значит, действительно знаю, что говорю».