Михаил Гребенюк - Вестник далекой катастрофы

Маори оглядел космонавтов тяжелым взглядом, скривил губы, когда увидел Алькатроса.

- Ему тоже принадлежит Ивер?

Богатырев помедлил секунду.

- Да.

- Нет, Алькатрос такой же, как я. Его место рядом со мной. Рядом с ними, - указал Маори на Рэндольфа Стоуна и Фила Карригана. - Рядом с теми, кто послал нас сюда…

- Алькатрос помог нам разоружить команду Дилингера. Рэндольф Стоун и Фил Карриган - наши друзья по борьбе.

- Мое место тоже с вами, - закричал Маори. - Я не взорвал бомбы. Я всех вас спас от смерти Вы должны простить меня и принять к себе. К тому же, я обнаружил в камере сооружение фаэтонцев.

- Кого-кого? - спросил Хейнц Вильковски.

- Фаэтонцев. Жителей планеты, из осколков которой когда-то произошел Ивер, - ответил Маори. - Я нашел шар фаэтонцев. Он стоит в огромном зале, освещенный белым светом… Шар принадлежит мне. Я отдам его вам, если вы простите меня.

- Вы совершили преступление против Земли, и Земля будет решать вашу судьбу, - сказал Хэгстром - Я вынужден буду вас изолировать.

- Вы - убийца Дени Гладова, - с ненавистью бросил Фил - Я? Убийца? Это твой отец убийца! Значит, ты тоже убийца! Будь ты проклят! - Маори с молниеносной быстротой выхватил из кармана портативный лазер и полоснул струей ослепительного света по груди Фила.

- Получай! - Он резко повернулся к Богатыреву, луч еще большей силы осветил каюту. - Это ты, русская сволочь? Получай!

Космонавты слишком поздно поняли, что произошло. Когда Боб Скотт выбил из рук Ральфа Маори лазер, на полу лежали двое: Фил Карриган и Игорь Богатырев… Игорь Богатырев поспешил: рано выключил силовое поле, Думал, что у Маори не было оружия… Маори, к сожалению, не обыскали…

- Господин Богатырев! Игорь!

- Он мертв, мистер Хэгстром! - поднялся Пьер Рошаль.

- Не может быть, - Хэгстром припал к груди Богатырева. - Нет… Что я скажу его стране? Господин Богатырев!

- Не надо. профессор, - Хейнц Вильковски взял Хэгстрома за руку.

- Он нЕ мог умереть, Хейнц… Доктор Томоясу!

- Я здесь.

Мацумото Томоясу склонялся над Фнлом Карриганом. Фил лежал на спине с перекошенным от боли лицом, с глубокой раной на груди.

Хэгстром закрыл лицо руками, не в силах видеть страдания юноши, потом резко повернулся к Ральфу Маори.

- Что ты наделал?

Маори замычал, на его лице блуждала тихая улыбка.

- Я не верю вам. Вы обманываете меня! Все вы - мертвы! Есть шар! Есть!

- Что ты наделал?

К Маори потянулись руки космонавтов.

- Нет! - завопил он.- Нет!

- Дайте, я вышвырну эту скотину из корабля, - протиснулся к Маори Том Перкинс.

- Правильно, малыш, - сказал Алькатрос. - Пусть он постоит на открытом воздухе, как Дени Гладов. Клянусь, в следующий раз ему не захочется носить с собой лазер.

Маори пятился к стене.

- Нет! Нет!

Боб Скотт сжал его плечи так, что у него от боли позеленело лицо.

Эдвард Хэгстром внезапно вскинул руки.

- Остановитесь!

- В чем дело, профессор? - шагнул к начальнику экспедиции Рошаль. - Вы собираетесь взять на поруки эту падаль?

Хэгстром понял, что Пьер Рошаль бросится на него, если он смалодушничает. В таком же состоянии были и остальные. Остановить, остановить во что бы то ни стало, иначе произойдет непоправимое!

- Я ненавижу эту тварь так же, как и вы! Однако я не позволю его линчевать. Мы отдадим его на суд Земле.

- Почему мы не вправе решать судьбу этого негодяя? - не утихал француз.

- Он пошел против нас, и судить должны его мы, мистер Хэгстром!

- Уподобляться этим скотам и чинить самосуд я не позволю. Его будет судить Земля.

Наступившую тишину нарушил стон Фила. Космонавты разом вздрогнули, вопросительно посмотрели на Мацумото Томоясу.

- Что? - едва выдохнул Хэгстром. Японец прикусил губу, обреченно покачал головой. Рэндольф Стоун, все время хлопотавший около Фила, неожиданно метнулся к японцу:

- Это мой сын! Прошу вас!

Мацумото Томоясу с трудом выдержал взгляд старого профессора, затем виновато опустил голову.

Стоун в отчаянии пошатнулся, снова склонился над Филом, вытер платком посиневшие мальчишеские губы.

- Фил!

Фил медленно открыл глаза.

- Отец!

Может быть, старый профессор показался Карригану-младшему отцом? Или он назвал профессора так, потому что разделил с ним свою судьбу?

Рэндольф Стоун опустился на колени. На его бледных впалых щеках дрожали слезы.

- Мой мальчик! - заторопился Стоун. - Я рад, что ты пришел в себя. Ты только не волнуйся. Скоро тебе будет лучше. Доктор Томоясу говорит, что ты поправишься и проживешь еще сто лет. Мы с тобой побываем в районе астероидов.