Джеймс Уайт - Галактический шеф-повар

Как только существа вошли на палубу, свет сразу вспыхнул на полную мощность. Голоса утихли, послышалось громкое шипение, которое яснее ясного говорило: закрывается крышка входного люка.

Затянувшуюся паузу прервал знакомый цинрусскийский голосок — сплошные трели и звоны.

— Я чувствую, что вы где-то поблизости, друг, — сказал Приликла. — Позвольте заверить вас в том, что до тех пор, пока корабль не завершит гиперпространственный скачок, медицинская палуба не будет выходить на прямую звуковую связь с пультом управления. С вами рядом ваши друзья, Гурронсевас, поэтому прошу вас, отодвиньте ширму и выходите к нам.

Мгновение все молчали. Четверо медиков смотрели на Гурронсеваса, а он — на них. Наконец медсестра-кельгианка изрекла:

— Гурронсевас? Так вы — тот самый Гурронсевас? А я-то думала, что вы покинули госпиталь! Мэрчисон негромко рассмеялась.

— Вы не ошиблись, Старшая сестра. Он его действительно покинул.

— Друг Гурронсевас, — сказал Приликла, грациозно взлетев в воздух и запорхав над головой у тралтана. — Вы уже знакомы с патофизиологом Мэрчисон и со мной, и нас вовсе не удивило то, что вы находитесь здесь, поскольку об этом нас предупредил О'Мара. Он объяснил нам, почему вы здесь. Доктор Данальта и, насколько вы сами можете судить по взбудораженному виду шерсти Старшей сестры, Нэйдрад понятия не имели о том, что вы на корабле, и прежде видели вас только издалека. Однако наш корабль невелик, так что вам придется завязать более тесные знакомства и, на что я очень надеюсь, дружбу.

Большая куча тускло-зеленого сморщенного желе подползла поближе к тралтану. На ее поверхности образовался один глаз, ухо и рот, который произнес:

— На самом деле мы с вами несколько раз виделись, но обстоятельства вынуждали меня, существо, обладающее способностью по желанию менять форму тела, выглядеть иначе и принимать обличья существ, принадлежащих к другим видам. Вы не выказываете изумления, вы даже не удивлены, видя меня впервые, в отличие от большинства существ. Я очень рад познакомиться с вами поближе.

— А я с вами, доктор Данальта, — произнес Гурронсевас. — Ваше имя и ваши труды мне знакомы, поскольку, находясь на корабле, я ознакомился с отчетами о предыдущих вылетах «Ргабвара» и потому знаю о том, какую роль вы сыграли во многих экспедициях. И хотя медицинские подробности для меня остались не слишком понятными, но зрелище было захватывающим. Ничего более увлекательного мне прежде видеть не доводилось.

Приликла изящно приземлился на палубу. Его хрупкое членистое тельце слегка подрагивало, отвечая на положительные эмоции беседующих. Цинрусскиец внес ясность:

— Друг Гурронсевас слишком вежлив и умалчивает о том, что ощущает сильное любопытство. Поскольку кроме вас, доктор Данальта, мы все — существа более или менее обычные, полагаю, это любопытство адресовано вам. Не желали бы вы его удовлетворить?

— Еще бы не желал! — фыркнула Найдрад, неодобрительно пошевелив шерстью. — Наш кляксообразный доктор обожает поражать незнакомцев!

Может, так оно и было, но уж к чужой невежливости Данальта явно привык, как понял Гурронсевас. Он тут же образовал трехпалую кельгианскую переднюю конечность и изобразил ею жест, из-за которого шерсть Нэйдрад еще более разволновалась.

— С радостью отвечу на все вопросы! — воскликнул Данальта. — Что вас особенно интересует, Главный диетолог?

Они повели разговор, а в это время вид за иллюминаторами внешнего обзора «Ргабвара» начал мало-помалу меняться. Корабль маневрировал, минуя наружные конструкции госпиталя и следуя бесчисленными лучам — указателям направления движения. Гурронсевас уже знал, что, как только корабль обретет свободу, он совершит скачок через гиперпространство на рассчитанное расстояние, и при этом самое тонкое оборудование на «Ргабваре» не пострадает ни в малейшей степени, то есть скачка никто не ощутит. Время шло незаметно и быстро, поскольку Данальта любил рассказывать о себе и знал, как заинтересовать слушателя.

Код физиологической классификации Данальты был ТОБС. Он принадлежал к виду, зародившемуся на планете, орбита которой отличалась высоким эксцентриситетом, из-за чего климатические изменения там были столь резкими и жесткими, что для того, чтобы выжить, требовалась невероятная степень адаптационных способностей. При столкновении с естественными врагами или в экстремальных условиях у местных обитателей было четыре способа остаться в живых: спастись бегством, прибегнуть к защитной мимикрии, принять такое обличье, чтобы можно было напугать нападавшего хищника, или заключить себя в плотную крепкую раковину. Местные обитатели первоначально являлись амебами, но не простыми амебами, а способными отращивать всевозможные конечности, органы чувств и защитные оболочки в зависимости от обстоятельств.