Филип Дик: Убик

— Эд, раз тебя это волнует, попробуй новый препарат Убик. Он обладает антибактерицидными свойствами и абсолютно безопасен, если применять по инструкции.

Дверь номера распахнулась. В сопровождении респектабельного господина средних лет с аккуратно подстриженными седыми волосами в комнату вошел Дон Денни.

— Как ты себя чувствуешь, Джо? — спросил он с тревогой. — Почему не ложишься?

— Ложитесь, мистер Чип. — Доктор поставил на декоративный столик свою сумку. — Боль, слабость и затрудненное дыхание?

Он приблизился к кровати со старомодным стетоскопом и диковинным аппаратом для измерения давления.

— Страдали раньше сердечными заболеваниями? А ваши мать и отец? Расстегните рубашку, пожалуйста.

Доктор придвинул к кровати деревянный стул и уселся с ожидающим видом.

— Мне уже лучше, — сказал Джо.

— Пусть доктор тебя послушает, — выразительно произнес Денни.

— Пожалуйста. — Джо вытянулся на кровати и расстегнул рубашку. — Ко мне удалось прорваться Ранситеру, — сказал он Денни. — Мы все — в саркофагах, он пытается пробиться к нам снаружи. Кто-то хочет нам навредить. Это не Пат, во всяком случае, не она одна. Никто толком не знает, что происходит. Ты видел Ранситера, когда открыл дверь?

— Нет.

— Он сидел здесь в комнате, напротив меня. Несколько минут назад. «Вот так, Джо» — это были его последние слова, потом он исчез, просто отключился. Посмотри на столике, не оставил ли он баллончик с Убиком.

— Да, вот. — Денни поднял яркий баллончик. — Но он, по-моему, пустой.

— Почти пустой, — поправил Джо. — Побрызгай чем осталось на себя. Давай. — Он нетерпеливо махнул рукой.

— Не разговаривайте, мистер Чип, — попросил доктор, затем закатал рукав рубашки и принялся крепить к руке Джо кусок резиновой ткани.

— Как мое сердце? — поинтересовался Джо.

— Вроде нормально. Хотя пульс частый.

— Видишь? — Джо посмотрел на Денни. — Мне лучше.

— Остальные умирают, Джо, — сказал Денни.

— Что, все? — Джо присел.

— Все, кто еще остался. — Дон Денни поднял баллончик, но не нажимал на распрыскиватель.

— И Пат тоже?

— Я ее нашел на втором этаже, возле лифта. С ней все только началось. А она, судя по всему, никак не могла в это поверить. — Он снова поставил баллончик на место. — По-моему, ей казалось, что все зависит от нее. И ее таланта.

— Правильно, — сказал Джо. — Именно так она и думала. Чего ты ждешь, Дон?

— Черт побери, Джо, все равно мы все умрем. Ты это прекрасно знаешь, и я знаю. — Дон Денни снял очки в роговой оправе и протер глаза. — Увидев состояние Пат, я прошел по комнатам и посмотрел, как остальные. Поэтому мы и задержались. Я попросил доктора Тейлора осмотреть всех. Даже не верится, что они угасают так стремительно. Началось проклятое ускорение. Буквально за последний час…

— Побрызгайся Убиком, — сказал Джо. — Или я тебя обрызгаю.

Дон Денни снова взял баллончик, встряхнул его и направил распылитель на себя.

— Ладно, раз ты настаиваешь. Почему бы, собственно, и нет. Все равно конец, так? Я имею в виду, что все уже мертвы, остались ты и я. Твой Убик выдохнется через пару часов, больше ты не найдешь, и я останусь один.

Решившись, Денни нажал на распылитель, и сияющее, дрожащее облако, полное танцующих частиц металлического света, тут же укрыло его. Дон Денни исчез в светящемся нимбе чистой энергии.

Оторвавшись от тонометра, доктор Тейлор следил за происходящим. И он, и Джо видели, как облако конденсировалось, на ковре заблестели лужи, а по стене сзади Денни потекли яркие ручейки.

Скрывавшая Дона Денни дымка испарилась.

В центре исчезающего облака, густо пропитавшего старый выцветший ковер, стоял незнакомый человек.

Это был отталкивающего вида хрупкий подросток с черными круглыми, как пуговицы, косящими глазами, в старомодном наряде: белая рубашка, джинсы и кожаные туфли без шнурков.

Одежда середины века. Вытянутое лицо подростка пересекала поперечная щель рта, расползающаяся в сладострастный оскал.

Ни одна черта не соответствовала другой: уши с глубокими раковинами не подходили к детским глазам. Прямые волосы — к сросшимся кустистым бровям. И нос, подумал Джо. Чересчур острый и непомерно длинный. Даже подбородок не вписывался в лицо: глубокая ямка уходила в самую кость, словно создатель этого существа, дойдя до подбородка, нанес в раздражении страшный удар, желая уничтожить получившееся. Однако пошедший на мальчишку материал оказался слишком прочным, он не раскололся надвое, не треснул, а продолжал существовать как вызов создавшей его силе, скалясь на нее и весь окружающий мир.