Евгения Высоковская - Дверь в Заоконье

С тех пор я чаще стала подниматься на второй этаж, чтобы покурить. Если обычно я заходила туда только по пути с обеда, то теперь это стало моим постоянным местом. Я выжидала, когда останусь одна, облокачивалась на подоконник и наблюдала за домом, вернее, за своими ощущениями. Дом казался нежилым. Не похоже было, что там были обитатели: я никогда не видела лиц, выглядывающих из окон, никто не вытряхивал пыльные тряпки, мамы не звали детей, гуляющих во дворе, на подоконниках под лучами солнца не грелись кошки. Да и само солнце редко заглядывало в гости.

Но все же дом жил. Иногда некоторые окна оказывались открытыми, а шторы в них то задернутыми, то наоборот. Странно, что это никогда не происходило на моих глазах. Я не знаю, почему я подолгу стояла там. Может быть, мне хотелось наконец узреть хоть какую-то частичку жизни в этом безжизненном здании. Я все чаще стала задумываться о том, чтобы как-нибудь сходить к этому дому и рассмотреть его поближе.

Вечером

Захотелось немного рассказать о месте, где я живу. Я очень люблю свою скромную однокомнатную квартирку. Здесь я всегда могу расслабиться, отдохнуть, забыть о проблемах. Я сама заполнила ее уютными мелочами, которые помогают мне найти успокоение. Это изящная аромолампа в виде фигурки котика, в которую я наливаю свои любимые масла иланг-иланг, сандал и бергамот. Несколько подставок для благовоний и самые разнообразные ароматические палочки. Бамбуковые подвески, издающие легкий звон при любом движении воздуха, и символические фигурки. Приятнее всего мне находиться в комнате. Она небольшая и очень уютная. Дверь находится посредине стены, справа от входа в углу стоит треугольный письменный стол, где неизменно присутствует старенький ноутбук, который давно питается только от сети, а в левый угол встроен деревянный шкаф. На самом деле это даже не шкаф, а просто полки-уголки, висящие на стене, и закрывающие их створки. В левом дальнем углу – диван, застеленный клетчатым пледом с бахромой. Он жесткий: я не люблю спать на мягком. Когда-то мы спали на нем вместе с Артом, а теперь я его не раскладываю. Немного правее стоит торшер с цветочным абажуром, а в правом дальнем углу – кресло-качалка, моя давнишняя мечта, которую я недавно обнаружила на какой-то барахолке. Мне нравится сидеть в этом кресле, укутавшись в плед, и читать. Еще с кресла можно смотреть телевизор, который я поставила на одну из полок в шкафу, есть только маленькое неудобство: для просмотра шкаф приходится открывать нараспашку. В правой стене – широкое окно, большую часть времени задернутое бежевыми клетчатыми занавесками, отчего в комнате царит полумрак, заполняемый теплым светом торшера, а на полу посреди комнаты – мохнатый коричневый ковер, в длинном ворсе которого приятно утопают босые ноги. Стены обклеены джутовыми обоями. В помещении всегда царит едва заметный аромат благовоний, и все беды и невзгоды я оставляю за дверью своей квартиры.

Воскресенье, 02 Февраля

Днем

Опять тот же странный сон. Словно выхожу я в солнечный день из подъезда, а с козырька свисают длинные голубые сосульки, и снизу с крыльца навстречу им поднимаются такие же ледяные наросты, похожие на сталагмиты. Такое ощущение, словно вылезаешь на свет божий из чьей-то гигантской зубастой пасти. Что снилось потом, я не помню, но затем я вернулась обратно и хотела войти в подъезд, а ледяные сверкающие зубы почти сомкнулись и стали длиннее. Весь дом был ослепительно белый от покрывающего его льда. Прямо ледяной дворец, очень красивый. Дом, где я живу, довольно неказистый, но под толщей льда, переливающегося на солнце, он преобразился так, что можно было залюбоваться. Только как войти в подъезд, если путь мне преграждает сверкающий ледяной оскал?

Я стою в раздумьях перед заледеневшим подъездом и начинаю замерзать. Мне во что бы то ни стало надо попасть домой, скорее туда вернуться, иначе может случиться что-то непоправимое. Но толстые ледяные зубы меня не пускают. В маленькие промежутки между ними я вижу вход в подъезд: он тоже покрыт льдом, и уводящая вверх лестница белеет и искрится от едва попадающего в подъезд света.

Вдруг солнце неожиданно резко скрывается за черными тучами, и вокруг мгновенно сгущаются неприятные и даже жуткие сумерки. Ледяная пасть больше не блестит, она угрожающе темнеет. Дом перестает быть похожим на дворец. Теперь он напоминает громадное чудовище, бесформенной горой высящееся надо мной. Я судорожно оглядываюсь по сторонам, блуждаю глазами по земле, покрытой толстым слоем снега. Хватаю первую попавшуюся в руки палку и начинаю изо всех сил колотить по ледяным клыкам. Огромные сосульки звенят и плачут, во все стороны разлетаются ледяные осколки. Наконец одна из них откалывается и падает вниз, и из разлома хлещет густая красная кровь. Мне очень страшно, страшно до безумия, но я знаю, что еще хуже будет, если я останусь снаружи, и я продолжаю разбивать лед. Он окрашивается кровью, и кровью окрашиваются мои руки, алая густая жидкость брызжет в лицо. Скоро места становится достаточно, чтобы пройти, и я устремляюсь в образовавшийся проем. Сосульки острыми расколотыми краями задевают меня, рвут на мне одежду, режут до крови, до боли, но я преодолеваю препятствие и бросаюсь в дом. Я начинаю подниматься по белой скользкой лестнице, но она вдруг содрогается под ногами, словно начинается землетрясение. Стены ходят ходуном, и лестница сбрасывает меня вниз, а сверху с неимоверной скоростью движется снежная лавина. Снег почти сразу настигает меня, накрывает с головой, забивает нос и рот, я не могу дышать… И просыпаюсь.