Роман Корнеев - Время истекло

Бернард перед уходом успел глянуть прогноз, потому сперва открыл боковые ставни парника, и уже тогда поспешил на станцию. Тут идти-то всего минут десять, но спешить приходилось почитай каждый раз. Да оно и понятно, выходить заранее глупо, но если замешкаешься, значит, хватай моноколесо и ходу, пока без тебя не тронулись.

В кои-то веки, на этот раз времени было ещё навалом, потому Бернард прошёлся на своих-двоих. Так и для здоровья приятно, и с кем из соседей по пути раскланяешься. В Абантоне, ну, или что там от него оставалось по северному берегу, почитай все друг друга знали ещё с прошлого века, а кто и с последней войны, да так и не разъехались, даже наоборот, к концу двадцатых почитай половина его, Бернарда, ровесников вернулась в городок на самоизоляцию, которая с тех пор так и тянулась, всё не заканчиваясь.

Помахав через забор очередным знакомцам да удивившись неожиданно жаркому солнцу, Бернард бегом-бегом поднялся по крутой каменной лестнице, что забиралась к виадуку по прямой, пока дорога вилась в окружную. Последний взгляд, брошенный к домику рядом со сверкающим покрытием теплицы, и всё, тот пропал из виду. Пока-пока, бедовая семейка, к вечеру вернусь.

А вот и портал дебаркадера, простенько возведённого из обтянутой полимерным пузырём рамы. И от солнца прикроет, и от дождя со снегом. А главное позволит на входе ненавязчиво проверить пассажира на предмет нарушения санитарных норм. По груди и и спине Бернарда пробежала едва заметная строчка когерентного пучка, его «ай-би» благополучно обменялся с автоматикой станции, мол, все вектора загодя загружены, отказов от мультивекторной вакцинации и должной премедикации через помпу не зафиксировано, что же до допуска, то вот он, двадцать шестой аррондисман, выделенный объект «Лима-167», бессрочный контракт со всеми допусками, маршрутная карта, предоплаченный на полгода вперёд паспорт, разрешите-подвиньтесь. Даже респиратор у пассажира натянут разве что не на самый затылок, не подкопаешься.

Упрятанные где-то в основании торцевых рёбер дебаркадера ловушки-манипуляторы в который раз огорчённо остались без дел. Можно подумать, здесь вам – юг Италии, и через заштатную платформу завтра решат ломиться толпы вакцин-диссидентов и аутстафферов с просроченными лицензиями.

Бернард пусть и катался здесь не больше раза в неделю – а чаше и не требовалось, всё же дистанционно-управляемое – а всё равно каждый раз бесился упорству администратума.

Когда уже была последняя заметная вспышка на границах? Ну, может, в сороковые. Почти двадцать лет, можно бы уже поверить в действенность мультивекторов, но нет, исподтишка продолжают проверять. Вот и сейчас, ограничились бы паутинкой одноразового комбинезона, ворчал про себя Бернард, так нет.

Придерживая одной рукой паутинку, чтобы между ног не путалась, он по указателю «ай-би» проследовал к своему креслу, но респиратор опустил на грудь, только когда закрылось мокрое от дезинфектора стекло ограждения и зашуршала принудительная вентиляция. Платформа за окном между тем плавно скользнула назад и тут же исчезла, открывая с виадука прекрасный вид на Абантон, отделённый от внешней стены Мегаполиса петляющей лентой речушки. Ещё секунда, и он тоже исчез, уступив место традиционному частоколу башен с паутиной галерей и виадуков между ними.

На Бернарда в этот момент по обыкновению накатывала тоска, как будто в пределах формальных границ Мегаполиса и погода всегда была дождливее, и солнце светило иначе, и облака будто разом надвигались на землю, скрежеща по ней своими налитыми пузами. Бернарду было хорошо там, за границей, в родном Абантоне, тут же ему будто разом что-то садилось на грудь, садилось и не отпускало.

Отвлекаться от этого удавалось единственным способом – нырнув в вирт. Но не проторёнными тропами корпоративных парков, визжащих и улюлюкающих своей многоголосой заманухой, нет, Бернард с некоторых пор прознал, где ему самое место.

Ноды интервеба были повсюду, стоило лишь присмотреться. Они выглядели всегда иначе, и всегда очень узнаваемо. Как обломок чего-то привычного. Вот, например, под ногами у Бернарда валялся мусорного вида пластиковый пупс без головы. И с отогнутым средним пальцем на пухлых ручонках. Ага. Бернард оглянулся. Ну, разумеется, а вот и голова со спутанными волосами и хитро прищуренным глазом. Стоит их только воссоединить…

Фонтан радужных искр разом истер перед глазами эклектичный хаос традиционного вирта, уступая место лаконичной простоте интервеба.