Yokker - Кто я?

- У нас есть теория, согласно которой каждое разумное существо живёт одновременно во всех мирах одной ветви. Но его мозг "настроен" на "частоту" своего мира и воспринимает только свой мир. Иногда люди, особенно после сильного стресса, начинают улавливать и усваивать информацию, предназначенную им же, но в другом мире. Кстати, чувство дежавю - как раз одно из проявлений этого.

Мы стали изучать и пришли к выводу, что сознание - это чистая информация. Также установили, что перед самой смертью тела, разум уходит и вливается в информационный канал. Кстати, люди, испытавшие клиническую смерть, придя в себя, рассказывали именно о переходе, ведущем в этот канал - тот самый туннель или коридор с ярким светом в конце.

Отец замолчал, и снова начал набивать трубку. Я же сидел с открытым ртом. В голове было столько мыслей разом, что я даже не пытался сформулировать из них какой-либо вопрос.

Сергей, взглянув на отца, продолжил вместо него:

- Ученые обнаружили, что если заранее знать, что искать, то в информационном канале можно обнаружить сознание человека, погибшего в другом мире. Мы научились считывать и сохранять эту информацию. Побочным эффектом явилось открытие, что сознание можно записать в мозг живого существа, но только точно в того же, что и оригинальный источник. То есть сознание тебя можно поместить только в тебя. Подозреваем, что это сработает в любом из миров, где есть твое тело.

Наши ученые провели массу экспериментов, в результате которых нам удалось спасти несколько людей нашего мира: мы получали информацию о смерти человека в твоём мире, считывали и сохраняли его сознание из информационного канала, а сразу после смерти этого человека в нашем мире, мы записывали сохраненное сознание в его мозг. На такую операцию отведено всего несколько секунд, иначе процессы смерти заходят слишком далеко и тело становится непригодным для реанимации.

Таким образом, мы поймали и тебя. Точнее, твоё сознание.

Пока Сергей рассказывал, отец периодически кивал, подтверждая его слова. Сергей остановился, и слово снова взял отец:

- Надеюсь, что часть вопросов у тебя отпала, сынок. Можно мне тебя так называть?

Я кивнул в ответ, механически достал сигарету из пачки, прикурил и глубоко затянулся.

- Вот так та-а-ак... - крутилось в голове, - Дела-а...

Я затянулся ещё раз и, выдохнув, задал отцу новый вопрос:

- Всё это не объясняет, почему я совершенно не помню аварию: я пришёл домой, поел, умылся и лёг спать, а проснулся я уже здесь!

- Я думаю, что весь следующий день - день аварии, просто не записался в твоё сознание, когда оно попало в общий поток. Какое число было, когда ты лёг спать?

- Третье июля. Точнее уже четвертое - я лег за полночь.

- Авария произошла в полдень четвертого июля.

Отец попросил Сергея принести нам по чашке чая. Дождавшись, когда тот выйдет из кабинета он повернулся ко мне и хотел что-то сказать, но раздавшийся звонок телефона, лежащего перед ним на столе, прервал его. Отец взял мобильный, взглянул на экран, и неожиданно направился к выходу из кабинета.

- Я скоро! – бросил он и вышел за дверь.

Я остался в гордом одиночестве и ощущением, что по голове неожиданно хлопнули старым складским мешком: пусто, пыльно и слегка воняет мышами. Отец и Сергей очень логично и стройно обрисовали мне всю ситуацию, в которой я оказался. Всё было настолько достоверно и совпадало с тем, что я успел увидеть, что я не мог не признать: их слова - это единственное, что объясняло всё.

- Ой, да ладно, не дрейфь, зато живой же! - проснулся мой оптимизм.

- Ага, живой! Только в полной заднице: мир чужой, тело чужое, всё чужое! - пессимизм тоже не дремал.

- Да ладно! Тело такое же, а мир, можно сказать, младший брат твоего. Подумаешь, зубная паста иной марки, переживешь уж как-нибудь эту великую трагедию.

- А жена? Она же, по сути, чужая женщина, пусть и как две капли воды похожа на мою Лену.

- А тебе не всё равно? Ведь в голове у неё всё то же самое, что у твоей, ну, может, исключая мелкие различия.

- Да уж, попал! - вслух завершил я внутренний диалог.

Меня не отпускало ощущение, что я что-то упускаю, что-то недопонимаю. Но что конкретно понять не удавалось.

В кабинет вернулся Сергей, неся в руках небольшой поднос. На подносе стоял истекающий паром чайник, заварник, с густой до мутности заваркой, и три чашки. Сергей поставил поднос на стол и сноровисто налил чай в две чашки. Одну протянул мне.