Наталья Бахтина - На углу Вселенной

– Вполне, – немного озадаченный поступившим предложением, ответил Роман.

Глава 3. Альбигойцы

– Значит, сделаем с вами так, – Клавдия Васильевна внимательно оглядела паренька чуть выше среднего роста, с карими глазами и непокорными светлыми вихрами. «Глаза умные, взгляд открытый, приятная улыбка. Вроде выносливый». – Вас рекомендовал Глеб Соколов, и поэтому я пойду вам навстречу. Вообще-то без трудовой мы не берём… Но для вас я, пожалуй, сделаю исключение. Работа у вас будет сменная, через день. Рабочий день с девяти утра до восьми вечера. Без пяти восемь вечерком заходите ко мне, и я – или мой заместитель, если меня не будет – выдаёт вам на руки восемь рублей. Работа на разгрузке и в зале. Коллектив у нас хороший, девчата все бойкие, но им помощь тоже нужна. Согласны на такие условия?

Роман стоял в комнате заведующей кондитерским магазином, куда его привёл Глеб. Магазин удобно расположился на углу первого этажа длинной девятиэтажки почти в начале одного из главных московских проспектов. Оставшуюся часть первого этажа занимали ещё два магазина. Одним из них была знаменитая валютная «Берёзка», куда пускали только иностранцев, потому что у советских граждан валюты не было. По крайней мере, не должно было быть, а если и была, то граждане её не афишировали. За «Берёзкой» начинался «Русский сувенир», перед которым выстраивались длинные очереди желающих приобрести гжель. Особенно интересовали любителей русского прикладного искусства фарфоровые скульптуры и фигурки, шкатулки и вазы, подсвечники и пепельницы, расписанные всевозможными оттенками синих цветов. В магазинах в этой части столицы недостатка не было. Через дорогу, в здании напротив, в стеклянных витринах красовались игрушечные машины всевозможных размеров, марок и цветов, конструкторы, плюшевые мишки, зайцы и прочие мелкие и крупные животные, а также куклы и весь необходимый в кукольном хозяйстве реквизит, начиная от шкафчиков и посуды и заканчивая одеждой и крошечными колясками.

Но все эти подробности Роману предстояло узнать позже, а пока он откровенно робел под цепким взглядом заведующей. «Хорошо, что без трудовой книжки берут, как Глеб и говорил. Не люблю я махинации с документами, плохо это кончается».

– Клавдия Васильевна, меня всё устраивает. Единственная просьба: я бы хотел среду освободить, моё присутствие в этот день обязательно в институте.

– А что, в другие дни не обязательно на работу ходить? – Клавдия Васильевна с интересом посмотрела на собеседника. – Хорошо вам, учёным, живётся! Хотите – ходите на работу, не хотите – не ходите. Да и то сказать – какая от вас простому народу польза? Один вред! Вон, атомную бомбу придумали, теперь, того и гляди, всё взорвёте к такой-то мамочке! Что молчите? Ответить нечего?

– Клавдия Васильевна, ну, не один же вред от учёных. Двигатель внутреннего сгорания, на котором все машины ездят, кто изобрёл? Учёные. Телефон, который у вас на столе стоит, тоже придумали учёные. Трёхпрограммная радиоточка у вас в кабинете – опять же учёные. А то, что открытия часто идут не на пользу, а во вред людям – так это политики виноваты.

– Ну, про политику не будем мы с тобой, – уже примирительно и тоном пониже ответствовала заведующая, как-то вдруг сразу перейдя с Романом на «ты». – Всё это мы понимаем, не маленькие. А насчёт среды – договаривайся со сменщиком. Если с ним договоришься, среда твоя. Когда можешь к работе приступить?

– Хоть сегодня.

– Сегодня и приступай. Как раз сейчас торты привезут из Черёмушкинского хлебокомбината. Поможешь Глебу разгрузить. Заодно и войдёшь в курс дела, посмотришь, что к чему. Да переодеться не забудь, выбери себе халат. Разгружать можно и в синем, а когда будешь работать в зале, обязательно надень белый.

– Спасибо, Клавдия Васильевна.

– Пока не за что. Посмотрим ещё, какой из тебя работник.

Роман вышел из кабинета заведующей со смешанным чувством. С одной стороны, он был рад, что его приняли без трудовой; с другой стороны, он не вполне себе представлял, как ему всё-таки удастся совместить работу научного сотрудника в институте и грузчика в магазине. «Землю попашет, попишет стихи» – хорошо было Маяковскому писать свои стихи лесенкой, а тяжёлый физический труд с умственной работой сочетать кто-то всерьёз пытался? Пожалуй, Лев Николаевич попробовал, да и то не выдержал – сбежал из дому.

«Ну ладно, вот я и поставлю эксперимент. На себе», – подумал Роман и толкнул дверь, на которой было написано: «Рабочая одежда». Окон в небольшом помещении не было, и Роман не сразу нашёл выключатель, который почему-то оказался не возле двери, как это обычно бывает, а в углу. При свете, падающем из коридора, его и не видно было вовсе. Хорошо, что у Романа с собой был маленький фонарик, подарок университетского друга ко дню рождения. Фонарик маленький, всего восемь сантиметров длиной. Роман всегда носил его с собой во внутреннем кармане пиджака. И вот теперь он пригодился.