Кирилл Берендеев - Механическое чудо

Она разрыдалась – безутешно, громко. Отец наблюдал, силой воли заставляя себя оставаться на месте. Без него есть кому утешить!

Дочь теребила ландыши. Видимо, поздравить хотела, но забыла, сорвавшись в истерику. Опять в лес гулять ходила одна, негодница!

– Букет кому? – хлюпнула. – Тебе, кому ещё…

Р-раз – и не стало цветов, пропали! Петров увеличил изображение, глянул с разных ракурсов – нету! Ни каналы не задействовала, ни коды специальные – напрямую! Дела… Создаёшь, растишь, воспитываешь, а они потом в самостоятельное плавание уходят, а ты остаёшься на берегу…

Наутро за ним приехали. Петров понял – вот оно, началось! То самое, ради чего и затеяли весь этот… ужас. И вправду – пора.

Растрёпанный и зевающий, сел в аэрокар, подсумок с Шаром под мышкой. С ветерком, по выделенному правительственному каналу в несколько минут был доставлен до места. Сон улетучился, когда понял, где оказался: перед ним высился ЦОЦ – Центр Охраны Цивилизаций, одно из самых влиятельных и засекреченных мест на Земле.

В уютном небольшом кабинете, куда его почтительно сопроводили, сидели, понурившись, двое. Старушку Милли узнал сразу, галантно приложился к ручке. Несмотря на почтенные годы, выглядела она, как всегда, потрясающе: женщиной без возраста, мечтой поэта. Преподавала биологию у него на втором курсе, много мучений тогда вынесла от дотошного студента.

В неряшливом помятом типе с отечными воспалёнными глазами с трудом признал Серёгу Шилова, гения математики, заимевшего свой Шар аж в двадцать лет, что являлось абсолютным рекордом. Ещё вчера видел его во дворце надушенным, краснощёким и сияющим, облачённым в яркие семафорящие одежды – коллега слыл экстравагантным щеголем. Неужели и его Шар уделали? Не может быть! Совершеннейшее же творение, абсолютно гармоничное! Пётр не раз брал консультации у хозяина, пытаясь постичь и перенести идеи на Ваньку, но до оригинала не дотягивал.

– Случилось чего? – хлопнул Серёгу по плечу вместо приветствия. Тот не отреагировал.

– Молчит! сидит, невменяемый! – пожаловалась Милли.

– Откуда столько позитива… Твой – что, жив? – прохрипел гений математики, подняв глаза на энергичного Петрова.

– Ранен.

– А мой в цинковом гробу! – протянул бесцветно, уставившись в пол. И вдруг, уронив голову на руки, затрясся в рыданиях, как дитя малое. Прорвало.

Милли растерянно суетилась возле, жалобно причитая.

Петров грузно опустился на стул и охватил руками голову. Такую красоту угробили, сатрапы, слов нет… Теплилась надежда, что не всех растерзали в том терминале, ан нет…

Не заметил, как в кабинете появился седой невзрачный старик, дунь – рассыплется. Облик его неуловимо походил на… Бог мой, почему походил? Неужели – Горов? Засекреченный, ужасный и великий?

– Все Шары погибли, не выдержав испытания. Выжил лишь один! – крючковатый палец старика указал на Петрова. Предваряя вопрос Милли, распахнувшей на него глаза, добавил. – А ваш был выведен из турнира, как только поняли, что гибнет. Остальным данной привилегии не предоставили.

– Почему? – вскочил Шилов. Кулаки угрожающе сжаты, того и гляди, бросится на щуплого пророка.

– Идёмте! – пригласил старик. – Вы трое удостоены чести знать правду.

Повёл их за собой наверх, в обсерваторию.

Изображение звёздного неба проецировалось на сферический потолок (астроскопу не страшны атмосферные помехи и солнечный свет).

– Смотрите!

– Небо как небо. Млечный путь, Альфа Центавра, – не понимал Петров. – Подождите, а где звёзды? Почему пятна на экране, помехи или неисправность?

Умом уже понял, но душа не хотела верить.

– Не пятна это, Пётр. Прокрутите, будьте добры, данный фрагмент небесной сферы за последние двести лет! – попросил старик оператора.

Страшное кино впечатлило. Небо, сплошь усеянное звёздами, вдруг словно проткнула чёрная капля, растекавшаяся во все стороны с увеличивающимся ускорением. Ближние звезды по-прежнему излучали свет, а дальние гасли. Будто некто большой и сильный стирал их гигантской кистью.

– Что это? – схватилась за сердце Милли.

– Пройдёмте! Нас ждут.

В аудитории восседали важные персоны.

– Правление ЦОЦа, знакомьтесь. А это – наши новые сотрудники! И не надо укоряющее глядеть на меня, госпожа Милли! Вы теперь посвящённая, и, значит, вы наш сотрудник, и только так, а не иначе, хотите вы того или нет. Правда не должна выйти за пределы этого здания. Пока.

Старик, и вправду, оказался великим Горовым. Ещё Петров узнал Председателя, ораторствовавшего вчера во Дворце. Остальных видел впервые – советники какие-то, генералы, учёные… зашифровались в своём ЦОЦе, та ещё контора!