Александр Бирюк - Сборник рассказов

Но нет… Ничухин вдруг разглядел еще что-то странное, какой-то ненавязчивый внутренний свет, который исторгала сейчас из себя невидимая водная гладь. МОРЕ ДЬЯВОЛА. Ничухин знал, что корабль плывет сейчас как раз по нему. Об этом в кают-компании велись разговоры. Вспоминали, что это некое подобие знаменитого Бермудского Треугольника, только расположенное у восточных берегов Японии, припоминали богатую статистику исчезновений в этом море кораблей и самолетов, но также говорили и о том, что к загадкам этого псевдострашного моря все моряки мира давно уже привыкли. Уж если вокруг Бермудского Треугольника страсти давным-давно утихли, то что говорить о каком-то там малоизвестном Море Дьявола?.. Впереди страсти похлеще, впереди — богатая дешевыми товарами Япония!

Но Ничухин заворожено глядел сейчас на это свечение за бортом, и на него вдруг нахлынули мрачные предчувствия. Он позабыл о сигаретах и ясно понимал только одно: он простоял уже на этом месте целых пять минут, а из штурманской так и не раздалось ни единого звука.

Это все было чересчур подозрительно. Теперь Ничухин различал уже все вокруг и увидел, что у стойки рулевого колеса валяется смятая штурманская фуражка. Задрожавшей рукой он откинул шторку, из-под которой пробивался тоненький лучик. В штурманской никого не оказалось.

Это открытие было так неожиданно, что Ничухин вздрогнул, словно его укололи иголкой и полуприсел на ослабевших вдруг ногах. Темной скатертью распласталась на столике карта, на ней валялись карандаши, чертежные инструменты и пачка сигарет. ПАЧКА СИГАРЕТ! Но Ничухин ни о каких сигаретах сейчас не думал. Он застыл, перепуганный не на шутку, и только ошалело моргал глазами. Куда делись люди?

Он осторожно, словно опасаясь спугнуть самого себя, развернулся, и тихо, на носках, отошел от рубки. Глаза его превратились в радары, и он попытался охватить ими весь мостик сразу со всеми его проходами и закоулками. Лунная дорога в светящемся море действовала все более угнетающе. Напряженно вглядываясь в каждый темный закуток, он приблизился к левому обзорному рылу мостика и осторожно отворил застекленную дверь. Но ни на крыле, ни позади трубы никого не было. Только далеко внизу светящимися лентами расходились от бортов разрезаемые мощным форштевнем волны, да странные тусклые всполохи таинственно пронизывали мрачную толщу вод. Ничухин, словно напуганное приведение, прокрался через весь мостик к правому крылу.

Тоже никого.

Ничухин съежился в страхе, словно над ним была уже занесена чья-то безжалостная невидимая рука…. Невероятно, но на мостике и в его окрестностях И НА САМОМ ДЕЛЕ НИКОГО НЕТ! Или, может быть, все они специально где-то спрятались от него, чтобы напугать?

Но подобные шутки на корабле, идущем через бескрайние просторы океана, вряд ли были возможны. Ничухин, несмотря на невообразимую сумятицу в голове, прекрасно это понимал. Прижавшись спиной к переборке, он почувствовал, как от страха начинает мутиться в голове. И тогда он сдавленно, но достаточно громко выкрикнул:

— Эй!

…Звук его голоса пронесся по помещению и сгинул, не оставив совсем никакого эха. Никто не откликнулся, и Ничухин уже этого и не ждал. Он хотел только побыстрее выбраться отсюда, подальше от этого страшного пустого мостика, на котором все звуки непостижимым образом теряют свое эхо. Ему было жутко, и, готовый завизжать, как избиваемая палкой собака, он вдруг опрометью кинулся к выходу.

…С треском захлопнулась за ним дверь. Больно задев плечом за переборку, Ничухин подскочил к крутому трапу и, чуть не переломав себе ноги, рухнул вниз. Но, очутившись на средней палубе, в освещенном уютном коридорчике, он быстро успокоился. Всю недавнюю жуть с него словно сняло невидимой рукой. Ничухин в изнеможении присел на ступеньку трапа и отметил, что здравые мысли понемногу возвращаются к нему. «Пустой мостик…» — уже осмысленно подумал он.

Ну что ж, такое возможно при спокойном море и в пустынном секторе океана, хотя и недопустимо. Это грубое нарушение морской дисциплины грубее проступка на море Ничухин сейчас и представить себе не мог. Разве что если развести костер прямо в машинном отделении… Но фуражка?

При мысли о виденной фуражке Ничухин опять разволновался. Смятая, брошенная на пол… нет, не брошенная — штурманскими фуражками не бросаются. У вахтенного она всегда должна быть на голове. И если валяется, значит БЫЛО УЖЕ НЕ ДО НЕЕ…

Ничухин растерянно огляделся. Что делать? Идти и разыскивать сбежавшую вахту? А есть ли в этом какой-то смысл? Кто знает, ЧЕМ там занимается вахта обычно по ночам… КОГДА ВСЕ СПЯТ?!