Александр Бирюк - Сборник рассказов

— Э-э… да он же немой! — сообразил вдруг Вася.

Третий, до того не издавший ни звука, поднял наконец свою голову с колен.

— Ты что, парень? — озабоченно спросил он из-за костра. — Никак и на самом деле язык прикусил?

— Не прикусил… — сказал Вася, словно замирая от восторга перед намечающимся открытием. — Проглотил ! А ну, покажь язык! — взвизгнул вдруг он и с такой силой дернул меня за челюсть, что в первый миг мне показалось, что она вообще отделилась от лица.

— На месте язык, — разочарованно произнес он, закончив осмотр. Притворяется, гадина! — И снова замахнулся на меня дымящейся корягой.

— Стоп! — вступился вдруг за меня третий, и я невольно отметил про себя, как выгодно он отличается внешностью от своих неотесанных спутников. Было сразу видно, что он выходец из большого города. Это прямо-таки бросалось в глаза.

— Послушай, парень… — обратился он ко мне. — Приди в себя и успокойся.

Если бы он знал, чего от меня сейчас требует! Мозг буквально кишел дикими мыслями. Полное спокойствие будет только на том свете, промелькнула вдруг дурацкая мысль. Как сейчас у Бомбаревича.

При мысли о Бомбаревиче меня снова затрясло. Но я тут же вспомнил о пуле в животе и потянулся к нему руками. Пальцы мои нащупали исковерканную бляху ремня. Острый рваный край впился под ноготь, и я сморщился от боли. Но теперь мне стало понятно, почему я выжил при прямом попадании.

Я открыл рот, чтобы задать наконец хоть какой-нибудь вопрос, но из глотки снова полились непонятные звуки. Язык не работал. Вероятно, от беспрерывных кошмаров у меня что-то случилось с речью.

— Ладно, парень… — оскалил зубы тип с неприятной внешностью, наблюдая за тем, как я ощупываю свой язык дрожащими руками. — Давай-ка ответь нам: ты пришел сюда за снежным человеком?

Я уже знал, какого ответа от меня ждут и решил, что хуже не будет, если я не совру. Поэтому я с готовностью кивнул.

Вася склонился над котелком и длинной щепкой перемешивал его содержимое. От котелка шел приятный дух, и я почувствовал, как здорово проголодался.

— Ну и как… повидал ? — Вася впился в меня гнусным вызывающим взглядом.

— Разумеется, повидал, — ответил за меня тип в плащ-палатке. — Отчего же тогда, скажи мне, язык у него усох?

— Ладно, — сказал вдруг интеллигент. — Оставим это. — Он снова обратился ко мне, и в его голосе я вдруг почувствовал нечто такое, что сразу же умерило все мои к нему симпатии. — Не знака, парень, как там тебя зовут, да и знать не хочу. Много вас тут в последнее время, исследователей разных, развелось, только жить нам мешаете. Этот дуралей, с которым ты пришел, давно тут воду мутит. Видите ли, неандерталец ему понадобился! Вот и посмотрел! — вдруг заорал он на меня. — И с каждым так будет, кто свои нос совать не перестанет! Понятно? Наш Федя не любит этого, он в зоопарке жить не хочет.

— Правильно! — в тон ему поддакнул Вася. — Все вы — сволочи ученые, так и норовите кого-нибудь в клетку засадить!

— Да мусор он, и дело с концом, — проворчал тип в плащ-накидке.

— Что мент, что ученый — сейчас одно и тоже! — не унимался Вася.

Я ошалело переводил взгляд с одного на другого. Как-то сразу я уловил это странно прозвучавшее сейчас имя — Федя … и сообразил, кому именно оно принадлежит.

— Так что молись, вонючка! — Вася поглядел на меня с какой-то патологической ненавистью. — Мертвец ты уже, как и твой друг!

— Федя ! — вдруг позвал интеллигент.

За его спиной в темноте ночи что-то шевельнулось, вздрогнуло, словно осела гора земли, и через мгновение из-за костра на меня глянули ужасные красные глаза.

От неожиданности я сильно вздрогнул. Казалось, дурной сон прокручивается заново. Гигантский неандерталец стоял передо мной, согнувшись в три погибели, и одна его скрюченная рука упиралась в землю. В другой он крепко держал какой-то бесформенный предмет. Интеллигент глянул на этот предмет и укоризненно покачал головой.

— Фе-едя… — сказал он, морщась от отвращения. — Где же твоя культура? За столом ведь сидим!

Неандерталец недовольно вытянул губы в трубочку и прижал предмет к могучей груди. Я пригляделся, и неожиданно понял, что это была за штука.

Это была голова Бомбаревича, деформированная почти до неузнаваемости. От столь ужасного открытия я снова захрипел и дернулся, порываясь вскочить и бежать, Но Вася ловко влепил мне своей деревянной ладонью по шее. Голова моя обвисла, и, валясь набок, я чуть не угодил в костер.