Вадим Филоненко - Гонщик

Дока удар не хватил - похоже, он уже привык к моим выкрутасам. Хотя при виде ходячей обугленной головешки, то бишь меня, Рабиш переменился в лице и вполне отчетливо матернулся. В устах такого интеллигента, как он, это прозвучало настолько дико, что я смутился и заискивающе пробормотал:

– Да ладно вам, док, подумаешь пара ожогов. Бывало и хуже.

Его ответ заставил бы позеленеть от зависти и самого Билла - такого великолепного трехэтажного мата мне в жизни слышать не приходилось!

И вот я плаваю в каком-то лечебном растворе и пытаюсь думать. Я снова зашел в тупик. Я понятия не имею, кто такой Паук, и кто еще из оперативников внедрен в мое окружение. Можно, конечно, начать убивать всех знакомых подряд - от Лонга до Билла - в надежде, что среди них окажется Паук, и с его смертью Игра прекратится.

Усмехаюсь невесело - похоже, я на прямом пути в маньяки! Нет уж, лучше пустить себе пулю в лоб, и тогда, по крайней мере, мои друзья будут в безопасности. Кроме Грига. Но он - единственный - кто знал, на что шел. Он ввязался в эту Игру сознательно, а вот моего согласия никто не спрашивал. Как и согласия Мартина. Жанны. Тома. Ирэн…

Нет, убивать Паука не выход. В этом вопросе лже-Ирвин прав: на место одного Паука придет дюжина новых. Мне нужно обыграть не конкретного человека, а систему. Отлаженную военную машину. Но как?

Смотрю на мерцающие на стене цифры - это часы, которые по моему настоянию разместили в палате. 23:15. У меня остается меньше тринадцати часов…

–Ускорь свой метаболизм, Брайан. Помнишь, как я тебя учил?

– Григ! Это ты, Григ? Что ж ты не откликался-то, а? У меня тут такое творится!

– Знаю. Но сейчас тебе, прежде всего, необходимо вылечиться.

– У меня нет времени, Григ!

– У тебя полно времени. Давай, Брайан, приступай к лечению. Ну! Вдох-выдох, вдох-выдох…

Когда я заканчиваю самолечение и выныриваю из жизненно необходимого мне сна, часы на стене палаты показывают: 07-01. До назначенного Пауком срока остается всего-навсего пять часов…

–Итак, будем разбираться последовательно, - говорит Стин. - Вначале сформулируем вопросы, а потом уже будем искать на них ответы. Вопрос первый. Что так заинтересовало в твоих словах лже-Ирвина? Какой такой козырь ты ему дал? Вопрос второй. Почему все-таки Дик сделал ставку не у Ирвина? И третье. Кто такой Лонг? Оперативник или сам Паук?

– И четвертое, - вставляю я. - Как обыграть систему?

– Ну, это-то как раз просто. Перед тем, как изъять из бункера карты, я разработал план, который должны были реализовать я или Григ. Но я, как ты знаешь, погиб, а Григ попал в плен. Впрочем, схема работает до сих пор, и ты вполне сможешь сам довести операцию до конца.

Стин подробно посвящает меня в суть. План одновременно прост и неосуществим - для меня неосуществим, потому что для его реализации надо иметь на руках карты и свободу передвижения. Предположим, я возьму карты из хранилища, но об этом тотчас узнают Игроки, ведь наверняка за мной установлена тотальная слежка, от которой - я не тешу себя напрасными иллюзиями - мне вряд ли удастся уйти. В такой ситуации единственная надежда на верного помощника, которому я могу доверить местонахождение хранилища. Но я сейчас абсолютно уверен только в одном человеке - в Мартине. Надо срочно связаться с ним…

– Нет, - возражает Стин. - Мартин не годится. На месте Паука я обязательно заменил бы его своим оперативником. Скорее всего, Паук так и сделает, если уже не сделал сразу после гонки. До гонки было нельзя - на трассе ты в момент расколол бы его, а вот теперь самое время.

Я холодею. Ведь если его подменят, то настоящего Мартина убьют!

– Нет, - снова возражает Стин. - Он нужен им живым, как средство давления на тебя.

– Уф, слава богу! И что же делать? Сам я карты взять не могу, помощника у меня нет. Что же делать, Стин?

– Вычислять Паука.

– М-да… - Смотрю на мерцающие на стене палаты цифры: 08-59. У меня остается всего три часа, а потом Ирэн умрет. - Они убьют ее, да? Стин, отвечай! Паук убьет ее?

– Да. Убьет. А потом даст тебе еще сутки, а в качестве следующего заложника возьмет Мартина.

Тру рукой грудь - мне внезапно становится трудно дышать, кажется, что в палате исчез весь воздух. Подхожу к кондиционеру и начинаю тыкать в клавиши регулировки. Черт! Душно-то как! Надо открыть окно! Но я на тридцать шестом этаже, и окна замурованы насмерть. Еле удерживаюсь, чтобы не разбить стекло, а потом прижимаюсь к нему лицом и смотрю на падающий снаружи снег. Утро нынче выдалось мягкое, безветренное, и струящиеся с неба хлопья снега кажутся пушистыми…