Энрике Флюенс - Венеция

– Ладно, – устало потер глаза Мишель, – значит, все мой допотопный компьютер подтормаживает.

И отправился в постель. Его разбудила Венеция. Спросонья Мишель не сразу понял, что случилось. На электронную почту пришло письмо. Представитель корпорации Идогами прислал ссылку в приватную комнату для собеседования.

Так и получилось, что спустя два дня после этого события Мишель вылетел в Японию. Корпорация оплатила перелет, предоставила новое жилье и зарплату.

Теперь в распоряжении Мишеля целая лаборатория. Она находится на десятом этаже в здании, именуемом Цитадель. Двери лифта закрываются. Полукруглый изгиб коридора исчезает за поворотом. В него выходят только двери и толстые стеклянные стены лабораторий, занавешенными голубыми шторами. У самых лифтов имеются панорамные окна. От взгляда вниз замирает дух. Величие Цитадели не передать словами. Мишелю страшно. Он с радостью согласен трудиться в чахлой комнате в каком-нибудь подвале, лишь бы находиться поближе к земле. Сопровождающий зовет и Мишель, с трясущимися коленями, следует за ним.

Рабочий стол у Мишеля длиннющий. Мониторы просто огроменные. Не сравнить с маленьким окошком, за которым работал Мишель прежде. Да и весь зал лаборатории оснащен самой лучшей аппаратурой.

Мишель выкладывает свои вещи из потертой спортивной сумки. Флешка, личный жесткий диск и папка с черновиками смотрятся одиноко в пустом ящике стола. В бардаке его прежней комнате они казались весомее. А здесь – песчинка. На свободном месте на стене Мишель повесил помятую картинку с видом Венеции. Нечто вроде окна, куда он сможет убегать мысленно.

Новый коллега мистер Гарнер разглядывает Мишеля и его скудный багаж с любопытством и недоверием. Почувствовав на себе взгляд Мишеля, мистер Гарнер интересуется:

– Значит, ты из Парижа?

Он проходит к столу, на котором тихонько фыркает кофе-машина, и берет кружку.

– Париж! – и мистер Гарнер насвистывает коротенькую мелодию в три ноты. В его устах это слово звучит неправильно, со странным акцентом противно задевает слух.

– А Вы бывали в Париже, мистер Гарнер? – интересуется Мишель, делая акцент на правильном произношении слова "Париж".

– Никогда. И прошу тебя, называй меня Джек. Договорились? А это что? – он показывает на картину.

– Венеция.

– Бывал там?

– Нет. Но обязательно побываю. Это моя мечта.

– Красиво. Вроде как у нас есть отделение в Италии.

Мишелю было известно, что это не так, но он не стал поправлять коллегу.

В дверях появляется мистер Андреус, начальник отдела разработки "Искусственного Интеллекта". Он пренебрежительно осматривает лабораторию, как будто видит ее впервые, впивается маленькими глазками в Мишеля.

– Не проявишь себя так как мне напели, окажешься в той же дыре, из которой тебя вытащили! – жестко выпаливает Андреус. При этом это полные щеки не шевелятся. А татуированные брови не выражают ничего.

– Мистер Андреус, он из Парижа, города любви и романтики. – поворачивается к начальнику Джек.

– Романтики безработных эмигрантов. – фыркает Андреус и уходит. Дверь за ним не спешит закрываться, а когда все же касается дверной рамы, ударяется громче обычного.

Мишель вздрагивает. Джек спокойно отпивает кофе:

– Не обращай внимания. Так он тебя подбадривает, чтобы работал усерднее. А может, перепутал с филлипинцем из отдела моделирования. Слышал, он может стать одним из лучших моделеров. Или он китаец. Точно не скажу.

– Я справлюсь. – но Джек уже не слушал, напевая себе под нос три нотки песенки.

– Мишаэл, твоя теорема о "Приемлемости внешней информации индивида к себе" очень необычна.

В пренебрежительном тоне Джека улавливается недоверие. Джек не торопится к своему рабочему столу. Но смотрит он не на Мишеля, а на плакат с видом Венеции..

– Классная вещь. – кивает Джек, причмокивая бескровными губами, медлит, прежде чем пробубнить:

– Приемленности всего увиденного как своей собственной зрительной информации. Хм, для кого-то это покажется натянутым.

– Теорема верна! – с жаром возражает Мишель. – Каждый ее может доказать сам. Покажите ребенку любую игрушку, и он ее захочет. Включите мультфильм, почитайте сказку, и он почувствует себя частью истории. Будет переживать, жить в ней и ей. Даже когда мультик закончиться, мысли отложатся в кратковременную память. Это только начало. Потому что так работает мозг, он все пропускает так сказать через себя!