Фарид Джасим - Окно в Энцелад

– Когда похороны?

Тамара дернула плечами, посмотрела в окно, будто ожидала увидеть там ответ на вопрос.

– Не думаю, что скоро, – проговорила она наконец, – пока вскрытие, окончательное заключение, да и нам подготовиться надо, чтоб все как у людей… не знаю.

– Позвоню в похоронное бюро, надо организовать…

– Мой папа обещал, что займется этим и все устроит. Тебе-то тоже сейчас нелегко.

– Да уж… – Макс вздохнул и благодарно покивал, через несколько мгновений сказал: – Я сообщу нашим родителям.

– Спасибо, Макс, а то я не в силах, мне еще Люсеньку от мамы забирать, ей рассказывать про ее папу… Господи, кошмар какой.

– Что слышно от коллег?

– Ничего, больше не объявлялись. А что?

– Хочу поговорить с Володарским, – Макс глубоко вздохнул, – интересно узнать подробности.

– Да уж, Макс, будь добр, зайди к нему на работу, наверняка Сашкины личные вещи забрать надо, я правда просто не могу…

– Сделаю, – пообещал Макс и поднялся с кресла.

– Да погоди ты, – остановила его Тамара, – чайку поставлю.

– Нет, спасибо, – он помотал головой и направился в прихожую.

Пока влезал в кроссовки, Тамара, прислонившись плечом к косяку, осведомилась:

– У тебя-то как дела? Давно не виделись.

Это была правда, Макс гостил у брата последний раз пару недель назад, если не больше, но с невесткой не пересекся: она со своей дочкой в это время навещала бабушку.

Непривычно слышать, как Тамара интересуется его делами, но всем известно – общее горе сближает. Однако он просто пожал плечами, говорить не хотелось. Ни о чем.

– Все как всегда, – буркнул он и положил ладонь на хромированную ручку двери.

Остаток дня Макс бесцельно прослонялся по парку, пообедал шаурмой и прогулялся по набережной, пытаясь таким образом успокоить нервы. Наконец он решил, что пора домой, – после долгого пребывания среди незнакомых людей захотелось уединиться, отгородиться от всего мира запертой дверью, сомкнутыми жалюзи и, может быть, даже отключенным телефоном. И Макс зашагал к парковке.

На город уже опустился вечер, солнце устало повисло где-то над самым горизонтом, скрытое от глаз высотками и деревьями, и стрельнуло в небо красками, всей палитрой разом, замазав облака розовым, а западный небосклон багровым, плавно переходящим в оранжевый, а потом в бирюзовый.

Несмотря на прогулку, домой Макс вернулся в отвратительном настроении. Грохотнул дверью, ключи бросил на полочку под зеркалом и рухнул на кровать, аккуратно застеленную Снежаной. Заложив сцепленные пальцы под голову, уставился в серый потолок. Внутри по-прежнему стыла глыба льда, в глазах щипало. Пока ехал домой, позвонил отцу с матерью, рассказал, и снова крики, плач, стоны. Наблюдать реакцию других людей на горе, особенно родных, приносит больше боли, чем собственные переживания. Почему так?

Только теперь вспомнил, что забыл позвонить в лабораторию Саши. Глянул на часы – поздно, сейчас в институте точно никого нет. Лабораторию, скорее всего, закрыли после инцидента, а завтра воскресенье. Черт, попасть туда можно будет только в понедельник. Хотя к чему спешка, брату это уже не поможет. Понедельник так понедельник.

Макс с усилием поднялся с кровати и заставил себя сходить в ванную, принять душ. Стоя под тугими горячими струями, не удержал рыданий; поднял лицо к самой лейке душа, будто желал спрятать слезы под потоками воды, и простоял так с четверть часа. Стало легче. Подумал, что узнай об этом Никита – подтрунивал бы над ним, назвал бы плаксивой бабой, но сейчас Максу было все равно. Полегчало, а это главное.

Выйдя из душа, он решил, что ему необходимо расслабиться. Направился в кухню, достал из холодильника банку крепкого пива, но замер. Никита терпеть не мог алкоголь. Пробурчав матерки, Макс вернул банку на полку и взял оттуда же другую – нефильтрованную голубую «Балтику» с большим нулем под названием. Вернулся в спальню (она же гостиная, она же кабинет) и улегся в постель, включил телик в ожидании вечернего выпуска новостей.

Настроение немного подняла Снежана. Улучив момент, отправила ему веселое сообщение в ватсапе, потом еще несколько успокоительно-любовных, а под конец пару страстных, почти грязных. Макс отвечал в тон, но инициативу не проявлял. Приятно, что она пытается помочь, поддержать – ничего больше Снежана сейчас сделать не могла. Запутавшаяся в паутине сложных жизненных обстоятельств, она старалась не оставлять его наедине с горем, но получалось с трудом: паутина держала крепко.