Фарид Джасим - Окно в Энцелад

Выкурил успокоительную, как он ее называл, сигарету, а потом закинул в рот снотворное и отправился в постель.

Проспал почти до самого обеда и, проснувшись, некоторое время приходил в себя. Продолжительный душ, обильный завтрак и несколько чашек кофе наконец привели его в норму, но он едва не опоздал на похороны.

Церемония прошла по обычному в таких случаях сценарию: морг – церковь – кладбище – ресторан. Молитвы и отпевание, плач и причитания, тосты и красивые, но грустные речи. Макс поначалу отказался от стопки водки, которую перед ним поставили, но Тамара на него грозно зыркнула, да и отец нахмурил седые брови, – пришлось опрокинуть в себя «огненную воду» и мысленно извиниться перед Никитой. Сидя за поминальным столом и вяло ковыряясь вилкой в тарелке, Макс то и дело посматривал на телефон в ожидании сообщений от Снежаны, но любимая женщина притворялась, что ее не существует.

Расходиться стали к вечеру. Прощаясь, он пообещал Тамаре сделать на следующей неделе новую попытку забрать Сашины вещи из лаборатории. Невестка коротко поблагодарила и уехала со своими родителями. Макс, успевший к тому времени протрезветь, подбросил отца и мать домой и наконец вернулся к себе.

Укладываясь в постель, с тревогой отметил, что майор не перезвонила и сегодня. Что могло случиться? Занята или?..

Страх медленно вползал в душу и обкладывал ее изнутри ледяными плитами. Макс избегал суеверных мыслей и волевым усилием выдавливал из головы предположение о том, что Гонцова погибла при попытке прочесть содержимое флешки. Оно упорно цеплялось за нейроны и не желало исчезать, приходилось бороться и давить, давить. Почему она непременно должна была погибнуть, спрашивал он себя. Возможно, ей просто не до него, мало ли у майора ФСБ может быть дел. В конце концов, вчера и сегодня выходные. Может человек просто отдыхать? На дачу уехать, отвлечься от работы и вообще от всех дел? Конечно, может. Сидит, наверное, и вышивает. Или не вышивает, а просто бухает с подружками-фээсбэшницами. Или пытает пойманных шпионов. Мало ли…

Несмотря на самовнушение, Макс ощущал, помимо страха, невольное чувство вины. Он должен был предупредить девушку об опасности. Ну или хотя бы о своих предположениях, если уж допустить, что опасность он выдумал. Тогда, случись что, вся ответственность лежала бы на ней, но теперь…

Он решил завтра же связаться Гонцовой, благо свои контактные данные она оставила. С самого утра взять и позвонить, если сама не объявится. Успокоив себя этим решением, Макс выбросил тревожные мысли, взял в руки телефон и принялся просматривать новости.

А почитать было что: ведущие информационные агентства пестрили сообщениями о новой серии таинственных вспышек, зафиксированных сегодня в полдень по московскому времени на экваторе Энцелада, – с привычным уже десятисекундным интервалом. Подробностей не сообщалось, говорилось лишь, что ученые по-прежнему теряются в догадках и выдвигают различные гипотезы, но объяснить не могут ничего – не только обществу популярно, но и самим себе строго научно. Некоторые астрономы предложили в скором времени запустить к Сатурну новую автоматическую исследовательскую станцию, целью которой будет исключительно изучение Энцелада и его загадок, но где взять средства на подобную дорогостоящую миссию, никто не представлял.

Пролистав несколько статей и не обнаружив ничего нового, Макс погрузился в забытье и проспал без всяких сновидений до самого утра.

Понедельник встретил петербуржцев пасмурным небом и теплым, даже душным, воздухом, застывшим как кисель; на улице казалось, будто влажные, липкие ладони неприятно обволакивают кожу. Бабульки на скамейке у входа в подъезд шептались, что грядет буря, и бросали тревожные взгляды на северный горизонт, видимый в проеме между многоэтажками. Оттуда на город медленно и неотвратимо, будто каток для укладки асфальта, надвигалась огромная черная туча. Макс успел с раннего утра сходить в магазин за продуктами, а когда вернулся домой, хлынул ливень.

Сидя с чашкой кофе за компьютером, он боязливо посматривал в окно на отвесную стену воды, падавшую на землю с темного неба. Всполохи молний кромсали черноту здесь и там, а раскаты грома, похожие на звук камнепада в горах, наводили суеверный ужас. Когда гроза приблизилась и загромыхала над самой головой, Макс тяжело задышал и, крутанув тросточку жалюзи, отгородился сомкнутыми ламелями от мира за окном.