Павел Шушканов: Линия обесточена

Похоже было, что они действительно соскучились по новым лицам. В колонии два десятка человек. Если быть более точным – двадцать три. Троим еще нет восемнадцати, двое уже ищут по утрам очки и опираются на трость. Остальные еще молоды и полны энергии. Чистота и аккуратность внутри купола говорили об этом и не только. Поселок действительно был скромным – четыре маленьких домика из стандартных блоков, склад и несколько палаток. Почти все население было занято на небольших плантациях грибов и водорослей – того, что могло тут жить и кормить колонию. Тут и там белые халаты, перепачканные грунтом перчатки, усталые лица. Лица! Ким невольно отвернулся.

Сопровождающий Кима снял шлем. Он был стар. На скулах искрилась седая борода, от глаз разбегались густые глубокие морщины. Он улыбнулся, протянул руку без перчатки.

– Уно. Честно говоря, не знаю, как себя правильно называть – губернатор, начальник, мэр. Выбирайте сами.

– Можно просто – господин Уно? – неуверенно спросил Ким.

Продолжая улыбаться, Уно пожал плечами.

– Как вам угодно, доктор. Мы узнали о вашем прибытии слишком поздно. Хотели организовать встречу, но потом оказалось, что и организовывать особо нечего. Угощениями мы вас не удивим, – Уно обвел рукой унылые грядки. – Экскурсию проводить тоже особо негде. Вы отсюда видите весь наш дом и все наше хозяйство.

– Уютно, – сказал Ким. Доля правды в этом была. Аккуратный поселок внушал умиротворение и покой – то, чего не хватает в долгих многонедельных перелетах. По дорожкам и крышам домиков проползла тень – огромный изувеченный корабль проплыл над ними, заслонив солнце.

– Я познакомлю вас с остальными, но немного позже. Сейчас все заняты работой. А пока давайте пройдем в мой кабинет. Да, не удивляйтесь, у меня есть кабинет, правда оборудован он в самой обычной палатке. Вигинти! – окликнул он парнишку, возившегося с огромной лампой над бассейном с водорослями. – Вигинти, пожалуйста, принеси нам кипяток. Сейчас я угощу вас, доктор, тем, что мы тут называем чаем.

Кабинет Уно был мал. Небольшой стол, старое кресло и диван в углу. Похоже было, что здесь он не только работал, но и жил. На стене карта колонии и окрестностей и фотопортрет Алекса Портмана. Астронавт печально смотрел сквозь очки в нижний угол своей же пластиковой рамки. Под картиной искусно сделанная табличка с фамилией и именем основателя колонии, датой рождения и предполагаемой датой смерти.

– Портман, – Уно улыбнулся и привычным движением протер пыль с рамки. – Вы знали его, доктор?

Ким покачал головой.

– Он вернулся из пояса Койпера незадолго до моего первого рейса, – Ким немного почтительно помолчал и затем добавил. – Говорят, он был великим человеком.

Уно улыбнулся, нацепил очки и извлек из ящика стола пачку исписанных листов. Между кривых строчек изредка прятались аккуратные карты и рисунки.

– Здесь все, доктор. Когда я закончу, это будет достойный труд об основателе нашей колонии. И самый подробный, – Уно вздохнул и наугад вытащил лист из середины стопки. – Тот рейс был самым смелым и самым трагичным. У вас на Земле не принято об этом рассуждать, просто голые цифры да пара строчек в учебнике. А ведь это была целая жизнь.

Ким кивнул и опустился на второе кресло, принесенное мальчишкой из недр поселка. Беседа обещала быть долгой и неспешной.

– Я не представляю такого, доктор, а он это видел. Абсолютная темнота космоса и наше Солнце – как искра, а вокруг безграничное кладбище мертвых комет, огромных как целые миры. Их корабль провел там почти год, изучая до того невидимую часть нашей Солнечной системы. Их было семеро и среди них тот, чье имя мы стараемся не упоминать, тот, кто совершил роковую ошибку в навигации. Корабль пострадал от столкновения с Потоком, а Портман выжил и смог сам ликвидировать утечку воздуха. Но починить корабль и вернуться домой он не мог. Один на искалеченном пустом корабле так далеко от дома и солнца – что нам и представить нельзя. Он провел там восемь лет. Восемь долгих лет в попытках починить двигатели и проложить обратный курс.

– У вас сохранились копии судового журнала?

Уно пристально взглянул на Кима сквозь очки и усмехнулся.

– У нас сохранился сам журнал. И много еще такого, чего нет в ваших музеях. Кроме дневника капитана Портмана. Я подавал не одно прошение…

– Быстро у нас на Земле ничего не делается, – уклончиво заметил Ким. – Наберитесь терпения и верьте в лучшее.

– Только и приходится. Вы не откажетесь взглянуть на наш музей?