Тимофей Царенко - Сны и башни

– А ну вышли и зашли нормально! – рявкнул мальчик таким голосом, что задрожали стёкла.

Визитёров сдуло. Минуту спустя стук повторился.

– Привет, Джимми! – Рей пнул дверь протезом с такой силой, что она едва не слетела с петель, а на дереве остались глубокие борозды.

– Давно не виделись! – Гринривер зашёл следом. – Как ваши…

В кабинете потемнело и стало тяжело дышать.

– Как твои дела? – всё же превозмог воспитание молодой аристократ.

– Всё отлично! Весь в заботах, весь в работе!

Начальник дворцовой охраны, древний дух, что дал клятву служения императорскому роду, сиял, как начищенный золотой. Русые волосы задорно топорщились во все стороны, а лукавый взгляд карих глаз внимательно изучал визитёров.

– С чем пожаловали?

– Нам бы это… взрывчатку на территорию провезти. Две тонны. А лучше три, – ответил Рей.

– О, как я понимаю, это имеет непосредственное отношение к вашему заданию? – уточнил Джимми. – Или вы решили в озере рыбку половить?

– Ага. В смысле, нам по заданию. Башня эта дюже подозрительная. А у нас это…

– На подозрительные места серьёзная аллергия. Нюх на неприятности, – поддакнул Гринривер. Он, как и Рей, весьма опасался хозяина кабинета. Не как обоих императоров, но Джимми занимал уверенное третье место.

– И вы решили превентивно устранить угрозу. Да… Умно! Ричард, я слушал твой разговор с императором. Напомни, о чём он тебя просил? – вкрадчиво поинтересовался мальчик.

– Не использовать атрибут, провести тщательное расследование, разгадать загадку, – ответил Гринривер.

– И как вам помогут разгадать загадку две тонны взрывчатки? – с неподдельным любопытством уточнил Джимми.

– Тут всё дело в мистере Салехе, – перевёл стрелки Гринривер. – Год назад я дал клятву, что буду его слушать в подобных ситуациях. Он всё же мой душехранитель. Раз он сказал взрывчатка – значит, взрывчатка.

– Хорошо. Салех, а поведай мне – почему взрывчатка? – переключил внимание хозяин кабинета.

– Рунная взрывчатка нарушает энергетические токи в телах магических конструктов, дезориентирует живые и псевдоживые объекты, разрушает механизмы и приводит к сбою наблюдательных систем, – оттарабанил строки из устава бывший лейтенант. – Если там мина какая, ловушка, или…

– Самый умный, да? – уточнил мальчик с раздражением в голосе.

– Никак нет! Туп как пробка! Разрешите продемонстрировать? – подобные ответы у громилы были вшиты на уровне безусловных рефлексов.

– Так… Номер закончен, ждем аплодисментов? Или ещё будут смехуёчки? – левый глаз мальчика подмигивал в нервном тике.

Ричард подмигнул в ответ – и…

– Совсем страх потеряли, ур-роды?!

Джимми стоял на столе. Во внешности его осталось не так много человеческого. Куда-то исчезла юность. Кожа обтягивала кости черепа, русые волосы выцвели до пепельного оттенка, пальцы удлинились и раздвоились на концах. В комнате поднялся ветер. Твёрдый, как камень и острый, как осколки стекла.

Со звоном распахнулось окно.

– Значит, так. Чтобы к вечеру у меня был доклад! Приказ исполнять по духу, а не по букве! – от тихого скрежещущего голоса Джимми вибрировали и крошились стены. – Вопросы?

– Разрешите молить о пощаде? – сквозь зубы произнёс Салех; татуировка на его теле сияла даже сквозь одежду.

Ветер прихватил визитёров за шкирку и аккуратно выбросил их из окна. Которое сегодня находилось на четвёртом этаже. Спасибо, хоть под ним лет полтораста назад высадили аллею вязов.

Хозяин кабинета прислушался к треску ветвей и сдавленным матюгам. Кивнул одобрительно, улыбнулся… И стал прежним мальчишкой, да и вся обстановка в кабинете мгновенно вернулась в исходное состояние.

Окно захлопнулось, отсекая все звуки.

Джимми вытащил на стол бисквитный торт, политый шоколадом, и достал большую ложку.

– Раз мне нельзя взрывать эту чёртову башню – значит, никому нельзя. Что-то я подраспустил эту парочку. Совсем распоясались.

И решительно воткнул ложку в торт.

– Тебя точно там не убило?

Рей внимательно разглядывал приятеля, который только что вышел из башни. Уродливое лицо громилы выражало глубокий скепсис и неглубокую озабоченность.

– Да, меня там убило! И я не я, а ваша голодная галлюцинация! Идите, прирежьте и съешьте кого-нибудь. Глядишь, попустит.

Ричард раздражённо фыркнул и предпринял безуспешную попытку расчесать всклокоченные волосы пятернёй.

– Ругается. Язвит. Живой, значит. Хм… Странно, – Рей шумно поскрёб когтями затылок.