Андрей Лазарчук - Параграф 78

В сущности, так и оказалось. Самое сложное было – найти, чем запускается двигатель…

Так что лёгонькая универсальная машинка Ка-128 – это для меня что-то вроде первой и единственной женщины, я к ней не могу быть равнодушен.

Я с удовольствием смотрел, как она танцует над палубой, касается надувными поплавками настила и не замирает, а продолжает покачиваться, а потом – как из салона толстой задницей вперёд выбирается генерал, а за ним копошится тоже что-то очень знакомое, рыжее с макушки.

Хорошая была песенка: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…»

Что-то подобное чуть позже исполнили и высыпавшие на взлётную палубу ребята. То есть они орали погромче, погрубее и с разными выражениями, но было понятно, что им это в кайф – в смысле, прилёт Лисы; вряд ли они имели в виду генерала. Не орал только Скиф.

Он подошёл ко мне и тихо сказал:

– Ну ты и подонок.

– А я что? – ответил я голосом лошади из анекдота про виски с гречневой кашей. – Я и сама охуела.

Он вряд ли поверил, но формальные придирки я отсёк. Не знал и не знал. В конце концов, Лиса – большая девочка и с кем только не спала.

Я потом ещё несколько раз возвращался мысленно к этой теме: ладно, с нами всё понятно, мы трэш, который грех не использовать в последний раз. Но – Лиса? Неужели из-за единственного (подчёркиваю – единственного!) – курса лечения? Всё-таки это тоже отметина нашего гнусного времени, когда наркотиками народ пичкают чуть ли не насильно, а старый добрый алкоголь загоняют куда-то на обочину? И не прав ли старина Соболь, завязавший с любой активной органикой и утверждавший, что именно через лёгкую наркоту в народ внедряют несвойственные народу модусы? Медленно и методично формируют управляемое стадо. Впрочем, говорил тот же Соболь, иначе-то нельзя, иначе-то всё навернётся на первом же повороте…

Я уже не узнаю этого никогда.

Так вот, возвращаясь к Лисе: она ведь не знала, что генерал её уже включил в группу. Значит, она добивалась всего сама. За каких-то пару-тройку часов преодолеть пусть даже видимость сопротивления – дано не каждому.

Рыбка! Таких, как ты, не было, нет – да и не надо бы…

Сели так: генерал – за столиком посередине, док слева от него и немного отдельно, я – справа. Правая рука, десница. Как оно и положено.

Ребята разместились полукругом перед нами. Пока ещё в штатском, только Люба переоделся в камуфло. Думаю, свою охранничью форму он мелко порезал и утопил в унитазе.

У Лисы были мокрые волосы. Она сразу ж, прилетев, попёрлась в душ. Туда же (вот ведь не повезло беднягам) почти вслед за нею попёрлись трое морпехов – ополоснуться после тренировки. Плохо было то, что морпехи оказались хоть поверхностно, но в курсе наших дел: что у них на борту какая-то особая группа, что в составе группы баба – ну и всё такое. Конечно, корабль – это большая деревня, утаить здесь невозможно ничего, – но какое-то подобие дисциплины быть должно? Подобия дисциплины на корабле не оказалось, и голая Лиса легонько, без членовредительства (я имею в виду руки-ноги; а вы что подумали?), напинала всем троим. Тоже голым, естественно. Ситуацию разрядил Скиф, ввалившийся без стука. Что он забыл в душе, сказать не берусь. Наверное, подкарауливал Лису, чтобы поздороваться с ней. Подарить ромашку. А тут, понимаешь, топают мимо него трое голых морпехов, беззащитные совсем… он и забеспокоился. В общем, Лису можно понять: таким просто грех не напинать… ещё, небось, и говорили что-нибудь скабрёзное. Сначала, наверное, Скиф по скифской природной стеснительности своей мялся под дверью, думал: а я сейчас войду и скажу… нет, я просто распахну дверь и с порога…

А тем временем морпехи, хищно матерясь, попытались лишить Лису иллюзий. А Лиса таких вольностей не понимает.

Но, в общем, инцидент удалось замять без последствий. Морпехам сказали, что это не голое женское тело, а маскировочно-боевой комбинезон специальной конструкции, проходящий испытания, и хорошо, что получилось именно так, как получилось. А не иначе. В смысле, легко отделались, пацаны.

Браслеты оставались у меня, у Лисы и у дока. Теперь их с нас сняли хитрым недокументированным способом, чтобы информация о снятии не попала в глобальную базу позиционирования; это такая специальная русская сметка. Согласно данным, с этого момента поступающим в базу, мы шлялись по кораблю, спали-бодрствовали, ели-пили… и температура тела у нас была нормальная, и пульс.