Герман Филатов - В погоне за собой, или Удивительная история Старика

– Спасибо,– кивнул я, положил таблетку на язык и отправил ее в путешествие по пищеводу прямиком в желудок вместе с глотком воды.

– Кстати, ты решил насчет работы?

– Ага. Мне нужны дополнительные деньги.

– Отлично!– обрадовался приятель и слегка хлопнул меня по плечу, после чего взял из стопки маленький квадратный листочек желтого цвета, ручку из подставки, и чиркнул на нем номер телефона.– Забыл тебе вчера его дать. Позвони сегодня в любое время…

Итан не успел закончить. Со стороны лифтов шел господин Шапиро. Взгляд у него был бешеный, словно у ужаленного осой в зад бультерьера, и спустя секунду мы с другом поняли, почему. На его шикарном пиджаке и шелковой рубашке виднелись темные кофейные пятна, а следом за начальником плелся побледневший, перепуганный, трясущийся от ужаса всем телом сотрудник. Его словно вели на плаху.

«Знакомая ситуация»,– подумал я.

Он пытался бормотать что-то (видимо, извинения), но босс ему не отвечал. Заметив, как все на него глазеют, он остановился посреди офиса.

– Вам работы не хватает?!– голос был так громок, что сидевшие поблизости сотрудники поморщились и чуть отпрянули.– Быстро за дело, а то… всем выговоры!..

Он, видимо, хотел сказать что-то еще, но не придумал, потому осматривался и искал взглядом хищника какую-нибудь жертву.

Опустившись чуть ли не на корточки, Итан, словно лазутчик на вражеской территории полез между рядами в сторону своего рабочего места так, чтобы его не было видно с ракурса начальника.

Все подчиненные потупили глаза. Так никого и не выбрав, господин Шапиро оглянулся к провинившемуся и прорычал:

– За мной.

После они вместе зашли в кабинет, и целых десять минут из него доносился ор начальника. Как оказалось, взбешенный мужчина провел полную проверку рабочих показателей своего подчиненного, пролившего не него кофе, и там было все не совсем хорошо. В итоге бедолага вышел из кабинета, еле сдерживая слезы. Подойдя к своему месту, он собрал вещи и направился в сторону выхода.

Наблюдая за всем этим спектаклем, в животе моем бушевал ураган. В тот день риск вылететь с работы вслед за (бывшим) коллегой у меня был очень велик, но все же нам всем повезло. Спустя полчаса после окончания инцидента к господину Шапиро приехала молодая женщина с костюмом и рубашкой, а после ее ухода он не выходил из своего кабинета до самого вечера.

Все работник в это время выглядели, будто курицы в загоне, ожидавшие, кого же из них следующего выберут на роль главного ингредиента в сегодняшний суп. К счастью, «позавтракавший» молодым работником господин Шапиро за день больше не проголодался.

На обед мы решили сходить в небольшой ресторан быстрого питания, что располагался в десяти минутах ходьбы от офиса.

Оставив свои рабочие места примерно в час дня, мы вышли на улицу и двинулись вдоль дороги. Мимо проезжали десятки машин, каждый водитель спешил по своим делам, многие разговаривали по телефону, расслабленно, напряженно, некоторые даже кричали в трубку. Единственными непринужденными людьми были молодые мамы, прогуливавшиеся со своими детьми, но такие нам встречались нечасто. В середине июльского дня держащееся в зените солнце палило нещадно, поэтому большинство девушек сидели вместе со своим чадом в домах и квартирах и охлаждались под кондиционерами.

– Когда ты собираешься звонить?– примерно на середине пути поинтересовался Итан.

Я вытащил бумажку с номером телефона и рассмотрел ее, не переставая при этом шагать наравне с другом.

– Вечером, наверно.

– А что тебя удерживает сделать это сейчас?

– Ничего.

– Тогда зачем откладывать?

Он словно переживал, что к концу дня я могу передумать. Хотя, быть может, так оно и было.

– Сейчас придем, сядем, сделаем заказ, и ты позвонишь. Они, скорее всего, просто спросят твое имя, как ты узнал об открытой вакансии, попросят взять документы на собеседование, и скажут адрес. Так, по крайней мере, было у меня.

– Ладно.

В тот момент я был спокоен внутри и внешне. А что здесь такого? Просто позвонить и сказать, мол, хочу устроиться на работу. Это же не в любви признаваться…

Обогнав меня на несколько шагов, Итан схватился за металлическую ручку и открыл дверь. Не сказав ни слова, я вошел в здание закусочной.

Зал был забит примерно наполовину. Посетителями были работники, зашедшие перекусить, и дети разных возрастов, от одиннадцати до семнадцати лет, собравшиеся в веселые шумные компании. Попивая холодный лимонад и поедая жареную картошку, которую они предпочитали называть «картоха!», дети громко беседовали и искренне смеялись. Какой-то человек сказал (не могу вспомнить его имя), что он не будет доверять кому-либо, пока не услышит его смех. По его словам, смех определяет каждого из нас, показывает то, какие мы внутри. Так вот нет ничего более искреннего и чистого в мире, чем детских хохот и слезы.