Марк Веро - Капсула из будущего

– Так что, расскажешь что-нибудь, виновник торжества? – певуче спросил отец. Кирилл промолчал, посмотрев на него. Казалось, папаша обращался больше не к нему, а к ярко-красному, зовущему и манящему плакату афиши, где красовалась в длинной кричащей юбке испанского фасона девушка с распущенными волосами. Она застыла в окружении нескольких мужчин и солдат. Кирилл прочитал надпись на плакате: «Ж.Бизе. Опера «Кармен», скоро».

– Скоро… – пробормотал Кирилл последнее, что прочитал.

– Что скоро?.. – так же задумчиво спросил отец.

– А… да нет, это я так, – попытался исправить свою ошибку школьник, но отец совсем притих, что бывало с ним частенько в последнее время, и Кирилл от нечего делать стал рассматривать прохожих на аллее, раскрывающиеся бутоны абрикос, сережки на ивах, котоыре тонкими бороздками свисали с веток, тянулись к земле, словно желая дотронуться до нее.

Так незаметно пролетел целый час. Лишь иногда отец что-то спрашивал, зачастую невпопад, и тут же замолкал, уходя в какие-то свои думы, Кирилл тихонько что-то бормотал в ответ, стараясь не вспугнуть удачное для себя настроение отца, не до конца веря счастью: в этот раз ему не влетит. Уж кто-кто, а он-то знал вспыльчивый, неуживчивый характер отца, в те минуты лучше не попадаться ему под руку. Тогда школьник забивался в дальний угол квартиры и сидел тихонько, если заранее не сбежал на улицу к друзьям. Главное переждать первые «страшные» полчаса, когда отец, словно разъяренный зверь, метался по квартире, швыряя вещи вокруг себя; зато после наступало долгожданное затишье. Мысли Кирилла прервал радостный возглас отца:

– А идем со мной на работу, Кириллка, а? Чего время зря терять? Помнишь, в том году ты у меня там был?

– Да. Скучно у вас там.

– Когда это было! Теперь всё по-другому. Покажу тебе разных новых зверушек. Ты таких еще не видел. Пошли?

И Быстряков-старший, точно в подтверждение своей фамилии, мигом схватил за руку Быстрякова-младшего и потащил за собой. Ненавистный фасад театра остался далеко позади – одно это радовало, решил Кирилл. Всё лучше скучных уроков!

На работе у папы, старшего научного сотрудника НИИ антимикробной химиотерапии, по совместительству заведующего лабораторией бактериологических исследований, Кирилл бывал многие десятки раз в детстве, чуть ли не с первых классов школы. Мама частенько задерживалась на работе, и папа забегал, забирал сына из школы, и так же бегом мчался обратно в свой «мир науки», как он говорил. Вообще, он всегда был словоохотлив, и Кирилл только потому запомнил полностью его должность, что слышал это словосочетание чуть ли не чаще, чем «дети, давайте откроем учебник на странице номер…». Правда, последние года два-три отец стал то молчаливым, то вспыльчивым, особенно дома, с мамой. Что и приводило к тем кричащим сценам семейного скандала, где нет ни правых, ни виноватых. Да и на работу, в лабораторию, отец не звал Кирилла с прошлого года. Кирилл связал это с большой занятостью отца, и всё время проводил с местной шпаной, как называли озорных мальчишек школьные учителя. Кириллу же они нравились своей естественной непосредственностью, какой-то детской открытостью и простотой, которую он не находил у «приличных» мальчиков своего класса. Что же до их занятий, то хотя Кирилл и разделял их, но не придавал этому такого большого значения, как Наталья Олеговна и Настасья Игоревна.

С такими мыслями Кирилл и шел по улице, едва поспевая за отцом. Не успел и заметить, как они оказались на территории научно-исследовательского института, прошли проходную и направились в серый, неказистый с виду корпус. Штукатурка обсыпалась со стен, лестничные проходы с высоким потолком отдавали стариной. С этими ветхими ступеньками, скрипящими перилами Кирилл был знаком с детства, но также он прекрасно знал, что всё это лишь для отвода глаз заезжей инспекции, и стоило нырнуть в незаметную боковую дверь, миновать невысокий полутемный коридор, нащупать в стене нишу и повернуть заветные рычаги, как распахивалась дверь Сезама, что вела в мир чудес. Вот и сейчас всё повторилось в точности, как раньше, и Кирилл с отцом оказались в залитой искусственным белым светом прихожей, по размерам чуть больше двухкомнатной квартиры. Слева, у стены, расположилось множество вертикальных ящиков для сотрудников лаборатории. Отец и сын оставили там свою одежду, взяли специальные халаты и обувь в герметичных кулечках, и прошли в комнату направо, где приняли дезинфицирующий воздушный душ; затем еще один небольшой отсек, где пары каких-то газов со свистом зашипели с клапанов под сиденьями. Тут они переоделись в униформу, выбросили кульки в урну, и только тогда перед ними открылась дверь в основное, центральное помещение лаборатории. Светлое и просторное, оно окрыляло и вдохновляло, хотелось выдохнуть как тогда, когда при восхождении берется первая из высот – площадка, где можно расположиться базовым лагерем. Так и здесь: всё навевало на мысль, что начальная высота взята, лагерь разбит, а группа с полной отдачей трудится ради успеха всей экспедиции.