Евгений Лотош - Серый туман

– Не дрейфь, программист, - спокойно ответил тот. - Будет тебе и дудка, будет и свисток. Напишут такую отмазку, что твой шеф и пикнуть не посмеет. А посмотрят на тебя умные люди, да понравишься ты им - вообще на новую работу переведут, и сможешь ты на своего завлаба с высокой колокольни поплевывать, - Васян сплюнул в окно. - Помнишь Рыжего?

– Ну да… Мне тогда еще дома от жены влетело за то, что на рогах приполз, - смущенно улыбнулся Михась. - А что?

– Ну, я не программист, у меня специальность другая, - объяснил Васян. - А вот он - спец, да такой, что закачаешься. Проверяли мы тебя, значит. Вдруг и не программист ты никакой, а так, языком треплешь. Попался нам как-то такой, - Васян снова сплюнул в приоткрытое окно, чуть не попав на деловито пробегавшую мимо дворняжку. - Все бил себя пяткой в грудь да кричал, что он по машинам самый крутой в городе… - Васян замолк.

– И что? - осторожно спросил Михась, увидев, что тот не собирается продолжать.

– Да ничего, - неохотно ответил Васян. Казалось, что он уже жалеет, что сболтнул лишнего. - Треплом оказался. Рыжий его враз расколол. Ничего, говорит, не знает, только язык длинный. Еще словечко такое употребил… Блин, как его… Лемур, что ли…

– Ламер, - машинально поправил Михась. - И что?

– Ну, закатали его в спецсанаторий, - опять как бы через силу ответил Васян. - Учреждение у нас строгое, режимное, а он, видишь, говорил много. Вот и упрятали пока от греха подальше. Эх, времена настали… Раньше бы к стенке его, раз, и готово, чтобы государственных тайн не выдавал, а сейчас чикаются, - он тяжело вздохнул, видимо, глубоко сожалея о старых добрых временах.

– Васян, погоди, постой, - заволновался Михась. - Какое еще строгое, режимное? Мы так не договаривались! Я не хочу в режимное, мне и без допуска жить хорошо!

– А кто тебя спрашивает? - лениво удивился Васян. - Родина сказала "надо!", гражданин ответил "есть!". Я вот тоже, может, не хотел на государство вкалывать. Знаешь, как мы с ребятами в свое время повеселились знатно? Нас вся шантрапа в городе боялась. Да одни ювелирные мы полсотни раз, не меньше, брали. По нам одним спецбригада общаков работала, да так и не сработала. И попались-то по глупости, на одного лоха на югах наехали, бабок стрясти решили, а он возьми да окажись шишкой из крупных. Там нас и повязали. Ну, корешей моих в лагеря, перевоспитываться, а мне предложили - или вышак, или на нас работаешь. Думаешь, я долго выбирал? То-то. Ну да ничо, не фонтан, конечно, но бабки нехилые платят, да и мусора поганого я при случае могу во фронт перед собой поставить. Так что не журись заранее, авось еще и понравится. Опять же, если не понравишься спецам, то отправят тебя на все четыре стороны. Может быть. Хотя могут и закатать, куда и того, первого, - он плотоядно ухмыльнулся.

Михась совсем пал духом. Он открыл было рот, но, взглянув на ехидную рожу Васяна, сидящего к нему вполоборота, стушевался и замолк.

Вскоре машина подъехала к старому, но опрятному двухэтажному зданию, обнесенному высоким каменным забором с колючей проволокой наверху. Водитель подрулил к массивным металлическим воротам и высунулся в окно навстречу неторопливо подошедшему охраннику, сунув ему какую-то бумажку. Тот бросил на бумажку настороженный взгляд, посмотрел на водителя и нехотя махнул - мол, проезжайте. Створки ворот торжественно поехали в стороны, и машина протиснулась во двор. Ворота позади захлопнулись с глухим гулом.

– Ну, программист, выходи, приехали, - Васян толкнул дверцу и выбрался наружу. Михась вылез за ним и оказался на асфальтированной дорожке, ведущей к резному деревянному крылечку. Васян уже неспешно двигался в сторону двери, и Михась поторопился за ним. Оставаться в одиночестве на пустынном дворе строгого режимного учреждения не хотелось.

За дверью их встретил еще один хмурый охранник с разрядником наперевес. Повертев в руках пропуск, который ему сунул Васян, он покопался в своих бумажках, закинул оружие за спину и что-то нечленораздельно буркнул.

– Пошли, - коротко бросил Васян Михасю и двинулся вверх по лестнице.

На втором этаже было много обитых черной клеенкой дверей, из-за которых не доносилось ни звука. Васян подошел к одной из них и уверенно дернул на себя. Дверь не шелохнулась. Шепотом выругавшись сквозь зубы, он повернулся к ней спиной и несколько раз сильно ударил ногой, оставив на клеенке неопрятные следы. Похоже, эта процедура проделывалась не впервые.

Через несколько секунд дверь отворилась изнутри, и в образовавшуюся щель просунулась голова Рыжего.