Роберт Хайнлайн - Дверь в Лето

– Вы ушиблись?

Я с трудом поднялся на ноги.

– Да нет, пожалуй. Отделался синяком, похоже. Гм, а какое сегодня число?

– Как? Ну, сегодня первое воскресенье мая, а число – третье. Верно, Дженни?

– Да, милый.

– Послушайте, – настаивал я, – я получил сильный удар по голове, у меня все спуталось. Какая сегодня дата? Полная дата, понимаете?

– Как – полная?

Мне бы помалкивать, пока я сам не выяснил, раздобыв календарь или газету. Но ждать было невыносимо.

– Какой сейчас год?

– Ну, братец, видно, тебя здорово садануло. Конечно, тысяча девятьсот семидесятый. – И он снова принялся разглядывать мою одежду.

Трудно передать словами мое облегчение. Я добился, добился, чего хотел! Не опоздал…

– Спасибо. Огромное спасибо. Вы и представить себе не можете, как я вам благодарен. – Видя, что он все еще колеблется, не позвать ли кого на помощь, я поспешил добавить: – Я подвержен внезапным приступам амнезии. Однажды я потерял целых пять лет.

– Да, вам не позавидуешь, – медленно произнес он. – Вполне ли вы пришли в себя, чтобы ответить на мои вопросы?

– Не приставай к нему, милый, – ласково сказала Джейн. – Похоже, он славный парень и попал сюда по ошибке.

– Посмотрим. Итак?

– Да, теперь со мной все в порядке… Но тогда у меня спуталось все на свете.

– Ладно. Как вы сюда попали? И почему так одеты?

– Сказать по правде, я и сам не знаю, как здесь очутился. И не имею ни малейшего понятия, где нахожусь. Приступы накатывают всегда так внезапно… А одежда… Можно назвать это причудой. Гм… Вы тоже необычно одеты. Вернее, не одеты совсем.

Он взглянул вниз, на себя, и усмехнулся:

– Ах да. Я вполне осознаю, что то, как мы с женой одеты… точнее, что мы раздеты, потребовало бы объяснений… при определенных обстоятельствах. Но вместо этого мы бы предпочли получить объяснение от вас. Вы нездешний, не говоря уже о странности одежды. А мы живем здесь – так, как нам хочется. Эта территория принадлежит Денверскому клубу оптимистов.

Джон и Дженни Саттон оказались людьми по-своему утонченными, лишенными предрассудков и дружелюбными. Они были из тех, кого не пугает неожиданный гость, – у них для него всегда найдется чашечка чая. Джону явно не понравились мои неуклюжие объяснения, и он все порывался устроить мне перекрестный допрос, но Дженни сдерживала его. Я твердо держался версии о «внезапных приступах потери памяти» и сообщил, что со вчерашнего вечера, когда был в Денверском Нью-Браун паласе, ничего не помню. Он выслушал меня и сказал:

– Ну ладно, все это очень интересно, даже увлекательно. Думаю, что кто-нибудь захватит вас в Боулдер, а оттуда автобусом доберетесь до Денвера. – Он вновь осмотрел меня с ног до головы. – Но если взять вас в клуб, боюсь, что ваше появление вызовет сильное любопытство.

Я взглянул на себя. И почувствовал неловкость оттого, что был одет, а они нет. И при этом неестественно выглядел я, а не они.

– Джон, а не проще ли мне освободиться от одежды?

А что мне было стесняться? Правда, раньше я никогда не посещал лагеря нудистов – просто не видел в них смысла. Но мы с Чаком провели несколько выходных, загорая нагишом на пляжах в Санта-Барбаре и Лагуна-Бич, но пляж – совсем другое дело.

– Конечно, так будет лучше, – кивнул он.

– Милый, – сказала Джейн. – Можно представить его как нашего гостя.

– Мм… верно. Моя единственная и неповторимая, направь-ка ты свое прекрасное тело в клуб. Повращайся там среди народа и постарайся, чтобы всем стало известно, будто мы ждем гостя из… Откуда будет лучше, Дэнни?

– Из Лос-Анджелеса, Калифорния. Я ведь действительно оттуда. – Я чуть не сказал «из Большого Лос-Анджелеса» – и понял, что мне придется следить за своей речью. Не сказать бы «хваталка» вместо «кино».

– …Из Лос-Анджелеса. «Дэнни из Лос-Анджелеса» – большего и не требуется. У нас не принято называть друг друга по фамилии, если кто-то сам того не захочет. Итак, сладость моя, представь дело так, будто всем об этом давно известно. Через полчасика выйдешь к воротам – якобы встретить нас. А сама тем временем захвати мою спортивную сумку и иди сюда.

– А сумка зачем, милый?

– Чтобы спрятать этот маскарадный костюм. Уж очень он необычен… даже для такого любителя причуд, каким нам отрекомендовался Дэнни.

Я поднялся и поспешил спуститься в сад, пока Дженни Саттон оставалась в комнате. Иначе как мне потом объяснить Джону мою «стыдливость»? А в кустах никто не увидит, что под одеждой вокруг талии у меня намотана золотая проволока на двадцать тысяч долларов – по ценам 1970 года.