Эдуард Шифман - Подводный город Протто

– Страх парализует меня. Я должен защитить семью. А я…

Он замолчал. Я видел, как тяжело ему.

– Нет, па. Ты ведь знаешь, что хранители сами трясутся от страха. Они пыжатся, изображая уверенность, но им не скрыть того, что шепчет их внутреннее сознание. Они цепляются за свою жалкую жизнь, за возможность командовать. Отравляют все вокруг ядом бессмысленных слов.

– Я знаю. Твой дед смог бы разобраться. Он нашел бы способ все исправить. Но его нет с нами. Где нам искать защиты? У нас не осталось друзей.

Паутинка замерла. И я вдруг понял, что сейчас она сделает то, чего делать не следует. Я ее уже хорошо узнал. Она отошла в сторону, чтобы отец смог увидеть меня.

– Знаешь, па, у меня теперь есть друг!

– Зэя! Это просто крыса! Она не может быть твоим другом! Она примитивна! У нее, вероятно, даже отсутствует способность к абстракции.

– Ты так думаешь, па? Ты, ученый, знающий о живом мире все? А вот скажи мне, па, кто такие философы?

Паутинка умолкла, но по ее внутреннему напряжению я понял, что сейчас она взорвется от смеха.

– Ну ты же знаешь, моя хорошая, как я отношусь к нашим философам.

– Конечно, па. Просто скажи, что ты о них думаешь.

– Я естествоиспытатель. Ты ведь знаешь.

– Да, па! Просто скажи!

– Ну ладно, ладно. Не понимаю, зачем тебе это. Я считаю, что философами себя называют эо, которые вечно бормочут себе под нос всякий вздор, полагая, что словами можно все объяснить.

Она просто рухнула от хохота на пол. Я думал, сломается. Отец стоял в недоумении и улыбался. Похоже, давно не видел дочь в таком состоянии.

– Бормочут… – она просто не могла говорить от смеха, – вздор… объяснить словами!..

– Да что я такого смешного сказал? – отец улыбнулся, заражаясь настроением дочери.

Та села и вдруг икнула. Раз, потом еще.

– Па, принеси, пожалуйста, попить. Я пока настрою экран.

Отец вышел. Паутинка, всхлипывая и икая, подползла на коленках к стене и достала из складок одежды коробочку. В ней оказались разноцветные прямоугольные пластинки величиной с половину ее ладошки. Между собой мы, крысы, называли их магическими картами. Она села рядом со стеной и разложила пластинки перед собой.

– Они магические? – спросил я.

Нас всегда интересовали эти таинственные предметы. Мы часто видели, как эо раскладывают их перед собой и как при этом меняется мир вокруг них.

– Можно и так сказать. Хотя никакой магии здесь нет. Каждая из них – это кусочек купола. Он настроен на определенную частоту Протто и помогает нам общаться с ним.

Зэя положила одну из карт себе на ладонь. Та стала прозрачной и растворилась в ее руке. Я подумал: «Они могут сливаться с куполом, и купол может сливаться с ними. Это как доверие. Оно должно быть взаимным. Наверное, в этом их сила».

На поверхности стены появился черный прямоугольник, и я увидел в нем нас с Зэей. Но это было не отражение. Там она держала меня в руках перед своим лицом. Отец вскоре вернулся с прозрачным сосудом. В нем плескалась хрустально-голубая жидкость. В дверях за ним стояла Рэя. Паутинка отхлебнула и помахала матери, приглашая. Та вошла, и все они встали напротив черного пятна, на котором застыло наше изображение.

– Ма, ты ведь знаешь папино высказывание про наших философов?

– Конечно, детка.

– Мозговой сигнал очень слабый, но я поймала и усилила его.

Паутинка сделала плавный круговой жест рукой, и картинка ожила. Крыса на экране произнесла: «Не думай, что я тупой и неграмотный. Я знаю, кто такие философы». – «И кто же это?» – «Ну, они вечно бормочут себе под нос всякий вздор, полагая, что словами можно все объяснить».

Что тут началось! Мать взглянула на отца и прыснула от смеха. Паутинка лежала на полу и тихо стонала. Я думал, Лео обидится. Ведь жена и дочь смеялись сейчас над ним. Крыса, которую он считал примитивной, повторила его высокомерное высказывание! Но Лео неожиданно сам рассмеялся. Значит, было в нем то, что мой дед называл «умным сердцем».

Я стоял рядом и ждал, пока они успокоятся. Первым пришел в себя Лео. Я никак не мог привыкнуть к тому, как быстро они переключаются от настроения к настроению. Он обратился к дочери:

– Помоги нам с мамой поймать его частоту. Я хочу поговорить с ним.

Лео вдруг стал серьезным. Паутинка коснулась головы отца, затем матери.

– Спрашивайте. Он с нами со вчерашнего вечера.