Лю Цысинь - Вечная жизнь Смерти

Чэн Синь тайком проверила кабинет Вадимова и его квартиру счетчиком Гейгера, но ничего подозрительного не обнаружила. Под подушкой она нашла семейную фотографию — жена Вадимова, балерина, на одиннадцать лет моложе мужа, и его дочка… Чэн Синь утерла слезы с глаз.

Как-то Вадимов обмолвился, что из суеверия не держит фотографии семьи на столе или тумбочке. Ему казалось, что это навлечет на родных беду. Он прятал снимки и доставал, только когда хотел на них посмотреть.

Каждый раз, думая о Вадимове, Чэн Синь вспоминала Юнь Тяньмина. Тот жил вместе с шестью другими кандидатами на секретной базе недалеко от штаб-квартиры АСР. Там они проходили тестирование, по результатам которого из всей группы выберут одного.

После недавней встречи с Тяньмином в Китае на сердце у Чэн Синь становилось тяжелее и тяжелее, а потом и вовсе навалилась депрессия. Она вспомнила их самую первую встречу. В колледже начался первый семестр, студенты по очереди вставали и представлялись. Тяньмин сидел один, в углу. Чэн Синь сразу же поняла, насколько он уязвим и одинок. Ей и раньше попадались подобные одинокие и всеми забытые парни, но никто из них не вызывал в ней такого чувства, как этот: ей казалось, будто она видит все тайны в глубине его души.

Чэн Синь нравились уверенные в себе, оптимистично настроенные ребята. От них словно исходил теплый солнечный свет, которым они согревали себя и своих девушек. Тяньмин был полной их противоположностью, но ей хотелось заботиться о нем. Когда они беседовали, Чэн Синь вела себя осторожно, опасаясь случайно причинить ему боль. Ни с кем другим она не была так деликатна.

Когда ее подруга приехала в Нью-Йорк и речь зашла о Тяньмине, случилось неожиданное: несмотря на то, что Чэн Синь задвинула его образ в далекий уголок своей памяти, как только она вспомнила о Тяньмине, он отчетливо предстал перед ее глазами.

Однажды ночью Чэн Синь приснился очередной кошмар. Она опять летела над своей звездой; но розовые океаны водорослей почернели. Потом звезда провалилась внутрь себя и стала черной дырой. Вокруг нее кружил крохотный огонек, навсегда попавший в плен гравитации. Это был замороженный мозг.

Чэн Синь проснулась и увидела на занавесках свет фонарей Нью-Йорка. Она поняла, что натворила.

С одной стороны, Чэн Синь всего лишь передала Тяньмину предложение АСР участвовать в программе. Он мог и отказаться. Чэн Синь рекомендовала его потому, что хотела защитить Землю и всё человечество, а его дни и так сочтены. Появись она в госпитале секундой позже, Тяньмин был бы уже мертв. Она, можно сказать, спасла его!

Чэн Синь не совершила ничего постыдного, ничего такого, о чем стоило бы сожалеть.

Но она понимала, что именно так продают мать в бордель.

Чэн Синь задумалась о гибернации. Технологию усовершенствовали до того, что некоторые пациенты — в основном неизлечимо больные, надеющиеся на исцеление в будущем, — уже легли в долгосрочный «холодный сон». Тяньмин мог воспользоваться таким шансом. Вряд ли он владел достаточной суммой, учитывая его невысокий социальный статус, но Чэн Синь помогла бы. А вместо этого она отняла у него последний шанс.

На следующий день Чэн Синь пошла к Уэйду.

Как обычно, тот сидел за столом и разглядывал свою дымящуюся сигару. Она редко заставала его занятым обычными делами администратора: говорящим по телефону, читающим документы, ходящим на заседания… Она даже не понимала, когда Уэйд всем этим занимается — если занимается вообще. Он всегда сидел за столом и размышлял. Напряженно размышлял.

Чэн Синь объяснила, что, по ее мнению, кандидат № 5 не годится. Она хочет отозвать свою рекомендацию и просит впредь не рассматривать этого человека.

— Почему? По результатам тестирования он самый подходящий.

Слова Уэйда ошеломили Чэн Синь. У нее упало сердце. В одном из предварительных испытаний кандидата подвергали анестезии: он не чувствовал тела, но оставался в сознании. Предполагалось, что лишенный тела мозг будет испытывать подобные ощущения. Затем психологи оценивали, как хорошо кандидат приспособится к жизни среди инопланетян. Разумеется, разработчики теста не знали, какими окажутся условия на трисолярианском корабле, и придумывали их сами. Это было весьма суровое испытание.

— Но он даже не учился в магистратуре! — возразила Чэн Синь.

— У тебя, конечно, дипломов побольше, — заметил Уэйд. — Но если бы мы отправили твой мозг, то, вне всякого сомнения, он оказался бы одним из худших.