Анатолий Леонов - Когда небеса погаснут

Каждый задумался о чем- то своем, личном, погрузившись в свои мысли, как капитан Кусто погружался на глубины морей.

– Сергей Александрович, – обратился к учителю Саша, – как вы думаете, нашли уже тех мужиков, что мы спрятали в купе или нет?

– Не знаю, – честно ответил учитель, – будем надеяться, что нет.

– А в Москве? – спросила Лариса Григорьевна, – в Москве, что будет с нами?

– В Москве и будем решать, что делать дальше, – уверенно ответил Сергей Александрович, – сейчас задача это добраться до Москвы. А чтобы это было возможным, нам всем завтра надо будет рано вставать и в путь дорогу. Поэтому всем спать и набираться сил. Всем спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – заголосили в ответ ребята и стали готовиться ко сну, закутываясь в одеяла.

– И тебя это тоже касается, – шепотом обратился историк к Ларисе Григорьевне.

– А ты? – удивленно спросила она.

– Я пока попью чаю на втором этаже, понесу караульную службу так сказать, – выключив последний фонарик на столе, он проводил ее к месту для сна на кухне. И укрыв ее одеялом, пошел наливать себе чай.

– Как устанешь, разбуди меня, – зевая, сказала учительница, – я тебя сменю.

– Хорошо, – кивнул историк и вышел в коридор.

Все были уставшими и вымотанными за этот длинный день и, поэтому очень быстро стихли последние перешептывания в темноте, и царство Морфея приняло всех в свои сладкие объятия, даря грезы каждому в этом доме.

Мы часто свое безволие называем волей Божьей

Учитель истории для старших классов посмотрел на часы. До конца урока оставалось еще десять минут. Ученики скрупулезно дописывали самостоятельную работу, ну как дописывали, кто уже написал и снова перечитывал творенье своих рук, точнее, совместное творенье ума и рук, кто- то судорожно пытался вспомнить ответ или достучаться до более умного ученика, за пятисекундной исторической консультацией. Конечно, все эти поползновения юные Штирлицы как могли, конспирировали под несчастные случаи с их учебными принадлежностями, падения ручек, карандашей или целой тетрадки.

Сергей Александрович прекрасно видел все передвижения заядлых, как он их называл, летописцев чужой истории, и контролировал их. Когда дело доходило уже до наглого копирования, то эти попытки подработать ксероксом Сергей Александрович пресекал на корню. Ученики его любили, и главное не за эти вольности, что он позволял совершать во время совершения таинства передачи знаний, а за честность, справедливость наказаний и за его умения преподавать, передавать свои знания. Трудно сказать, за что его конкретно любили, его любили просто, просто за то, что он такой, какой есть. Нельзя любить человека за красивые глаза или, скажем, любить его за доброту сердечную, а за остальные черты ненавидеть, а за некоторые просто желать ему скорейшей кончины.

Сашка сделанную работу сдавать не спешил, но и перечитывать или дополнять вновь вспомнившимся фактами уже не хотел. Учился он на твердую тройку с плюсом, вроде можно и лучше, но феноменальная лень периодически брала вверх над его сознанием. Часто флаг победы лени поднимался и над телом, иногда и вообще лень подписывала безоговорочный акт капитуляции. Самые легкие победы лени доставались, когда она использовала свое, запрещенное во многих странах, и конвенции по правам человека оружие – завтра. Саша хоть и был ленивым, но легким на подъем. Если возникала необходимость – то хоть пешком до Северного полюса дойдет, а когда не очень надо, то вроде, как и за хлебом – почти подвиг бригады Стаханова. Причем Александр, в отличие от Стаханова, совершит его в гордом одиночестве. В остальном Саша мало чем отличался от одноклассников: средний рост около ста семидесяти пяти сантиметров, среднее телосложение, темно- русые волосы. Но была у Саши одна особенность – феноменально развитая интуиция и прием провидеческой информации приходился на пятую точку опоры, где собственно и находился сей загадочный механизм.

И сейчас, когда до конца урока оставалось еще десять минут, его друг и второй властелин их парты на всех уроках Васька со смешной фамилией Семечка был занят спасением своего дневника от двойки, и все свои знания по истории, да и не только, с высунутым языком переносил на листок. Саше не терпелось обсудить предстоящую поездку в культурную столицу России – Санкт-Петербург. Помечтать, что и как они там будут делать, или еще раз пройтись по списку вещей, которые необходимо взять, и с особенной тщательностью по списку дел, которые они должны совершить. Но Саша решил не отвлекать своего друга, и не найдя чем заняться, начал созерцать Лену Какошкину. Лена была довольно милой и симпатичной девушкой. Брюнетка с темными волосами, почти всегда собранными в пучок или завязанными в хвостик. Саше очень нравились ее живые глаза, словно светящиеся зеленым светом, в которые всегда он старался заглянуть. Сейчас она, как и Васька, была погружена в процесс написания самостоятельной работы, и с соседней парты было трудновато заглянуть в ее глаза, да и лицо тоже скрылось за челкой. И если человек может смотреть на три вещи, не отрывая глаз: на огонь, на воду и как другой человек работает, то Саня мог смотреть, не отрывая глаз на четыре. Ко всему прочему добавлялась Лена. Если в первом случаи идеальным местом для созерцания вечных вещей станет пожар, то и у Александра тоже пожар, где пожарником обязательно должна быть Лена.