Игорь Росоховатский - Ритм жизни [= Командир]

Острие самописца вывело на ленте пик — и голова Андрея откинулась вправо, на подушку. Пик — спад — пик — спад: голова моталась вправо-влево. Мутные капли пота дрожали на его лбу, глаза были закрыты сине-желтыми веками. Мне все здесь казалось сейчас нереальным: и эта голова, и светящиеся индикаторы модулятора, и змеи магнитных лент, вползающие и выползающие из одного окошка в другое, и я сам у постели умирающего Андрея.

Реальной была только усталость. Она накапливалась во мне, тяжелила ноги — от ступней к бедрам, руки — от пальцев к плечам, будто превращала меня в каменную статую. Пришлось сделать усилие, чтобы потянуть к себе микрофон.

— Шестая программа, — отдал я команду компьютеру, управляющему модулятором. Послышался щелчок, шевельнулся наборный диск…

Голова перестала мотаться. Между сухими губами показался кончик языка, облизнул их.

— Мать, а мать, — внятно сказал Андрей, — спой мне песню. — И закричал: — Спой, спой! Ты знаешь, какую!

Я манипулировал кольцом, включая цепочки нейристоров, пытался поскорей нащупать поправку к модуляции.

А он продолжал:

— Спой, мать…

Я снова потянул к себе микрофон:

— Тринадцатая!

Щелчок — и гудение модулятора изменилось, в нем появились высокие тона.

Глаза Андрея открылись. Сначала они были тусклыми, но совсем недолго. В них появился блеск, они остановились на часах, потом — на мне.

— Устал, старик? — спросил он.

— Есть немного, — ответил я.

Если бы это был любой другой в его положении, я бы удивился вопросу.

— А результаты близки к нулевым?

Пожалуй, надо что-то сказать. Вот только бы найти нужные слова… А он не ждет:

— Введи в медицине обозначение — бесперспективный больной. На карточке гриф — «БП». Чтобы врачи знали, кого бояться…

Сейчас он начнет развивать эту мысль. Он был четырнадцать лет моим командиром. Когда вездеход разбило о рифы и мы оказались в ледяной воде, он высказал предположение, что именно здесь начинается теплое течение, и развивал свою мысль почти три часа, пока нас не обнаружили с вертолета.

— Не мучайся напрасно, старик. Еще встречаются больные, которые не соглашаются выздоравливать. Тебе необходимо отдохнуть и хорошенько поразмыслить над всем этим…

— Не болтай, вредно, — сказал я как можно тверже.

Я никогда не посмел бы так разговаривать с ним. Но сейчас когда он пытался храбриться, то становился еще беспомощнее, а это было невыносимо.

— Ну, ну, не злись. Постараюсь исправиться. Сколько программ ты перепробовал?

— Семнадцать.

Семнадцать характеристик электромагнитного поля, в котором, будто в ловушке, я пытался удержать жизнь в его угасающем теле с перебитым позвоночником. Это было последнее, что я мог применить: химия и механика оказались бессильными.

— А не достаточно ли, старик? Может быть, перестанешь мучить меня и переведешь в отделение Астахова?

Понимает ли он, что предлагает? Вряд ли… Скорее всего, хочет забыться с помощью обезболивающих препаратов… Перевести в терапевтическое отделение? Там — лекарства, аппараты: искусственные легкие, сердце, почка, печень; переливание крови, иглоукалывание… Все, что уже доказало в данном случае свою бесполезность. А для меня перевести его — значит закончить наконец бессонную вахту, снять с себя вместе с эстериновым халатом ответственность, уйти домой, отоспаться… В медицине есть случаи, когда ничего сделать нельзя. И мой модулятор не всемогущ…

Вот до чего я дошел! Лживые фразы, подлые мысли!

Его глаза с любопытством смотрят на меня, изучают… Неужели он предложил это нарочно? Разуверился во мне и в моем модуляторе и решил помочь? От него можно ожидать всего. Почему мы называли его не по имени, почему не придумали ему прозвище, как всем остальным? Мы называли его командиром даже между собой. И как только кто-то произносил это слово, все знали, что речь идет не о командующем базой, не о командире вездехода, а именно об Андрее. Он был очень прост в обхождении, он называл каждого из нас по имени, а мы называли его только командиром…

— Так не хочешь перевести? — словно походя поинтересовался он.

— Нет!

Кажется, я слишком повысил тон. Его взгляд стал удивленным, и я почувствовал, как мои щеки начинают гореть.

— Ты же знаешь, что модулятор всесилен, — просительно проговорил я. Он может излечить любого. Нужно только найти характеристику модуляции для твоего организма.