Валерий Сабитов - Цитадель

— Уехать в Нью-Прайс?

— Не думаю. Нет, наверное. Не надо нам беспокоить их частыми визитами. Люди должны жить в определённом ритме.

— Я понимаю. Это так.

— Прими совет. Отвлекись от всего, отдохни вдали от людей. Южнее порта, — пустынный берег. Ни селений, ни рыбаков, никого. Дня два у тебя есть. Работа налажена, я присмотрю…

Два дня Леран не появлялся в студии, две ночи Барт провёл на рабочем диване. Он был убеждён: Лерану нужен отдых. Но не такой отдых как ему самому или другим людям: новые встречи, сон или пьянка. Лерану требовалось остаться наедине с собой, чтобы отсечь всё то лишнее, что напластовалось в его сознании за месяцы упорного продвижения к неизвестной пока цели.

На третье утро телефонный звонок из полицейского участка порта заставил Эриксона бросить все дела. Через час он увидел Лерана сидящим на деревянной скамейке за металлической решёткой, спокойно-отрешённого. При появлении Барта он не изменил ни позы, ни выражения лица, но встретил его взгляд чистыми прозрачными глазами.

Дежурный сержант с серым усталым лицом пригласил в свой кабинет, где Эриксон расписался в документах и тут же попросил рассказать обстоятельства задержания Лерана.

— Мы взяли его вчера, на исходе дня, в восемнадцать ноль-ноль, — сержант не удержался и зевнул, прикрыв рот маленькой ухоженной ладошкой; видно, сказывалась бессонная ночь, — Патрульные на машине зафиксировали на прилегающей к порту улице Конгресса потасовку…

В голосе сержанта сквозило равнодушие и усталость.

— Они видели всё с самого начала, но пока сообразили и подъехали, участники инцидента успели скрыться. На месте происшествия остался один. Так кто он?

— Леран Кронин, ведущий программы в телекомпании «Независимость и прогресс». У него, точнее, — у нас, — квартира на улице Конгресса. Я думаю, он возвращался домой.

Барт удивился, что сержант не смог идентифицировать личность Лерана. Видимо, полиции Сент-Себастьяна не до телевидения и научно-популярных сенсаций.

— Итак, Леран Кронин был задержан на улице Конгресса. Рядом с домом, где он живёт. На мостовой, без документов, в наручниках.

— В наручниках? У него на руках были браслеты ещё до задержания?

— Совершенно верно. Это не наши браслеты. В протоколе обстоятельства описаны точно и подробно. Кратко суть дела такова. Кронин пересекал улицу со стороны порта. К нему подъехала машина, из неё вышли двое в масках, один выстрелил в лицо Кронину из газового пистолета, другой надел наручники. После этого они попытались запихнуть Кронина в машину. В машине, кроме водителя, находился ещё один. Но произошло непредвиденное. Несмотря на шок от газового заряда, Кронин начал сопротивляться. Думаю, если бы не наручники, тем двоим бы не поздоровилось. Заметив патрульную машину, похитители бросили Кронина, сели в машину, и она исчезла в направлении порта. Лицо задержанного показалось патрульным знакомым. Мы проверили все базы данных, но там он не обнаружен. Так что ваш Кронин вне подозрений, и может быть свободен. Если он понадобится, мы его пригласим.

— Расследование не будет продолжено? — поинтересовался Эриксон.

— Даже если бы я захотел, то не смог бы. Криминала не произошло, а людей у меня не хватает, чтобы разобраться с настоящими слезами и кровью. К сожалению.

Эриксон со сочувствием посмотрел на сержанта, измученного долгой бессонницей, выпрямился над столом и рассмеялся.

— Лицо показалось знакомым? — он указал рукой за спину сержанта, — А вы посмотрите на эту стену, у которой сидите ежедневно.

Сержант повернулся и присвистнул: с плаката-анонса телепередачи на него смотрело лицо человека, который в данную минуту находился в камере для задержанных. Творчество Майкла Крамова стало столь модным, что украсило и полицейские участки. Наверное, Майкл будет рад, когда узнает.

— Если бы вы помнили, что делается за пределами вашей территории, — сказал Эриксон с показным осуждением, — то вам было бы меньше хлопот, а известному журналисту не пришлось бы провести ночь за решёткой.

— Теперь понятно. Можно и мотивы сформулировать, — без тени смущения заметил сержант, — Но ведь он до утра и слова не произнёс. Как немой просидел. А на рассвете назвал ваше имя и телефон. И снова замолчал.

Сержант снова повернулся к плакату и покачал головой.

— Интересный парень… В полицейские бы ему. Смог выстоять после выстрела против двоих! А он на телевидении устроился.

— Так что же, вы отпускаете Кронина? — Эриксон почувствовал вину за то, что они с Лераном не полицейские, а журналисты-бездельники, — Или есть ещё проблемы?