Валерий Сабитов - Цитадель

Он ещё что-то пробормотал и совсем ушёл в работу, уже ничего лишнего не замечая, сжав челюсти так, что заиграли желваки на скулах. У Эриксона же открылось второе дыхание, и он присоединился к Мартину, который трудился над столом всё ещё на дыхании первом, как и положено тренированному спортсмену. В тишине, прерываемой иногда замечаниями комиссара по поводу качества купленного Бартом мяса, прошло минут двадцать, когда раздался дверной звонок.

На звонок среагировал только Крамов. Он положил руки на колени, прислушался, потом поднялся и пошёл к двери. Не заглядывая в глазок и не спрашивая, кто явился, Майкл распахнул дверь и склонился в поклоне.

— Прошу, дорогие гости. Вам следовало бы поторопиться. Пока неутомимый Эрнест не уничтожил мой стол вместе с ножками. Он собирается бросить и их на сковородку.

Мартин и Эриксон переглянулись, встали и направились к двери, Леран присоединился к ним.

«Крамов прав, — подумал Леран, увидев вошедших, — люди интереснее любых картин». Перед ними стояли двое: маленькая изящная китаянка с весёлым строгим лицом и мужчина чуть повыше с таким же лицом, но без признаков веселья, в складчатом ярко-жёлтом плаще, скрывающем не только обувь, но и кисти рук.

— Лия! Как ты меня нашла? — Мартин приблизился к китаянке, одетой в строгий официальный костюм, наклонился и прикоснулся губами к её пухленькой жёлтой щеке.

— Ли, — жена Эрнеста, — негромко сказал Эриксон Лерану, — А тот в жёлтом, — её дядя, тибетский лама. Сегодня я перевыполнил обещание…

Ли рядом с могучим Мартином выглядела обиженной девочкой у ног непреклонного отца. «Замечательное сочетание, — с удовольствием решил Леран, — внешнее несовпадение скрывает внутреннюю гармонию».

Лама в ответ на приветствия наклонил голову и что-то прошептал, и Крамов пригласил всех за стол. Эриксон занялся его срочным переоборудованием. Узнав от Барта причину застолья, Ли скользнула взглядом по Лерану, скрывая любопытство; было понятно, что она заочно с ним знакома. Тибетский дядя смотрел куда-то между людьми, но Леран чувствовал всем телом, что является для ламы центром внимания, — будто прохладный ветерок, рождённый снежными вершинами, струился от него, обнимая Лерана. Видимо, поняв, что объект негласного наблюдения заметил его скрытое внимание, жёлтый монах повернул лицо к Крамову.

— Уважаемый Майкл, вскоре я возвращаюсь в Тибет. У вас нет желания проводить меня до места? Ведь вы почти два года не посещали любимые места.

— Благодарю за приглашение, уважаемый Лу Шань, — ответил Майкл, склонив голову, — Приятный сюрприз. Который месяц ощущаю зов гор. Даже картины оставшиеся развесил. Но не помогло: работа приостановилась, требуется очищение и освежение творческой энергией.

— Но я вижу, мольберт не заброшен.

— О, это случайность. Приятная случайность. Да прихода друзей я занимался самоистязанием. А теперь мой пустой холст вбирает в себя неповторимые черты нашего друга, Лерана Кронина. Сами видите, такая личность увлекла бы и Рафаэля, — массивный подбородок Майкла напрягся, он тряхнул русоволосой головой.

Лама понимающе кивнул, и Леран снова всей кожей ощутил прикосновение свежего горного воздуха. Очевидно, что жёлтый монах в этой компании свой человек, не просто родственник жены комиссара. Крамов к нему нескрываемо расположен, остальные воспринимают без раздумий. Но Леран, уже на собственной практике узнавший несовпадение в людях внешнего и внутреннего, а потому старавшийся заглянуть глубже в суть каждого нового человека, неким находящимся где-то внутри него инструментом тонкой оценки отметил, что единство ламы и друзей Барта неполно. Оно как бы одностороннее, лама имеет свою собственную стенку, прозрачную с одной стороны. Полупрозрачная стенка не пропускала со стороны дяди очаровательной маленькой Ли большую часть его мыслей и чувств.

— Дорогой Майкл, — голос ламы, бесцветно-вежливый, подтверждающе выдавал Лерану то самое скрытое, вдруг проявившееся в нейтральности голоса, — Любезность на любезность, можно так сказать?

— Нужно, — ответил Крамов, — Я готов сделать всё, что вы попросите.

— О, для вас это пустяк. Не подарите ли мне эскиз того портрета, что сейчас в работе? Надеюсь, ваш друг Леран Кронин не будет возражать?

Лама повернул голову, и Леран впервые смог заглянуть ему в глаза. И ничего не увидел, кроме отсвета в чёрных зрачках отражения солнца в оконных стёклах.

Леран промолчал. Крамов ответил не задумываясь: