Джек Макдевит - Возвращение

– «Белль-Мари», говорит диспетчер. Разрешаю вылет.

– Принято, диспетчер.

Я предупредила Алекса, «Белль» отошла от причала, и мы поплыли в сторону выхода. Казалось, будто Солнце, Луна и Земля выстроились в одну линию, и я подумала, что, возможно, на поверхности планеты сейчас наблюдается затмение.

Мы совершили прыжок и вскоре вернулись в реальное пространство.

– Как дела? – спросил Алекс.

– Неплохо, – ответила я. – Доберемся дня за два. Если хочешь, можно лететь быстрее, но ощущения будут не слишком приятными, и мы израсходуем кучу топлива.

– Спешить незачем, Чейз, – сказал он. – Чем бы это ни было, оно находится на астероиде как минимум одиннадцать лет. Несколько часов ничего не изменят.

Мы отдыхали – читали книги, купленные в музее Мауи, и просматривали комедийные шоу из библиотеки, стараясь в то же время не запускать работу. Иногда мы просто сидели и беседовали. Разговор неизменно сворачивал на «Капеллу» и на мою реакцию при виде Гейба. Мы почти не говорили об астероиде и о том, что ожидали на нем найти. Я подозревала, что у Алекса все-таки есть теория, хотя он это и отрицал.

Само собой, я много думала об этом. Единственное разумное объяснение выглядело так: история с Ларисой – одно большое недоразумение, Бэйли никогда не находил артефакты из «Дома в прериях», а на передатчик наткнулся где-то случайно. Вероятно, кто-то нашел артефакты много тысяч лет назад и продал их – просто это не отразилось в исторических трудах. А может, все они, как и многое другое, попросту пропали. Если бы Алекс спросил меня, что я рассчитываю найти на астероиде KL-4561, я бы ответила: «Наверное, ничего».

Утром третьего дня меня разбудила Белль:

– Мы уже близко. До Кей-Эл – сорок пять шестьдесят один – около двух часов пути.

– Ясно, – ответила я. – Спасибо, Белль. Буду через несколько минут.

– Разбудить Алекса?

– Нет, – сказала я. – Незачем.

Я встала, приняла душ, оделась и направилась на мостик. Из каюты Алекса слышались шаги. Пояса астероидов – не такая уж редкость, но раньше я никогда в них не бывала. Не знаю точно, что я ожидала увидеть, но явно не яркое сияние на фоне пустого неба.

– Это противосияние, – сказала Белль.

– Что такое противосияние? – спросила я.

– Солнечный свет, отраженный от пыли в области эклиптики.

– Понятно. А где астероиды?

– Их трудно различить. Они плохо отражают свет.

– Значит, только пыль?

– Астероиды там. – Она подстроила один из телескопов, и на навигационном экране появилась темная бугристая глыба. – Вот один из них. До него около четырех тысяч километров. Конечно, он слишком мал, чтобы его можно было увидеть невооруженным глазом.

– Насколько он велик?

– С такого расстояния сложно сказать, но не больше сорока метров в поперечнике.

– Ладно. Смотри внимательно во все стороны, хорошо? Столкновения нам не нужны.

– Да, Чейз, – послушно согласилась Белль. – Но беспокоиться не о чем. Мы можем пройти сквозь них с выключенными телескопами и сканерами, и шансы на удар обо что-нибудь все равно будут минимальными.

Мы рассчитали наше прибытие таким образом, чтобы при входе в Пояс не только пересекать его, но и двигаться в том же направлении, что астероиды, привязанные к орбитам. Естественно, это уменьшало шансы на столкновение. Но пространство вокруг нас и впрямь выглядело пустым.

Наконец появился Алекс:

– Видишь что-нибудь?

– Только пару каменных глыб, – ответила я.

– Не совсем то, чего я ожидал.

– Мне тоже так кажется. Белль говорит, что мы спокойно можем лететь сквозь них с завязанными глазами.

– В самом деле? Ты так и сказала, Белль?

– Слегка по-другому.

– Что ж, рад слышать. Мы уже обнаружили Ларису?

– Белль? – спросила я.

– Пока нет. Но теперь ее можно увидеть в любой момент.

Мы вернулись в пассажирский салон и позавтракали. За последние несколько лет я привыкла смотреть утренние новости, и в полете мне очень их не хватало. Алекс предложил записать часть новостей до отлета с Окраины и посмотреть в пути.

– Это будут уже старые новости, – сказала я.

– Новости всегда старые, – ответил он. – Хороших журналистов больше не осталось.

Алекс не любил журналистов – по крайней мере, ведущих ток-шоу, поскольку они зарабатывали на жизнь тем, что приглашали к себе тех, кто критиковал Алекса. Он всегда делал вид, будто выражения вроде «грабитель могил» нисколько его не задевают, но я замечала, что порой они больно ранили его. Думаю, отчасти это было следствием попыток Гейба отговорить Алекса от выбранной им карьеры. Гейб, по словам Алекса, никогда не злился в открытую, но его недовольство порой прорывалось наружу. Как я полагала, к моменту возвращения Гейба в 1440 году Алекс нашел бы способ восстановить прежние отношения. Он уже понял, что жизнь без дяди – не то, что ему нужно. И он, конечно, хотел одобрительного отношения к себе со стороны Гейба, хотя в разговоре стал бы это отрицать.